Лелик едет на рыбалку
Шрифт:
– Ага! Знаю я этот прибор! – обрадовался Макс. – Его еще Моисей использовал.
– Какой такой Моисей? – не понял генерал.
– Ну, тот самый, – объяснил Макс. – Который древнееврейских туристов сорок лет по пустыне водил.
– Чего ты несешь? – возмутился генерал. – Этот прибор сделали-то всего несколько месяцев назад. Мне его для испытаний прислали. И вообще, Макс, – решительно сказал генерал, – если ты собираешься тут дурака валять, иди в сторону, ищи дурака и там его валяй. Мне уже надоели твои идиотские замечания. Хочешь участвовать в испытании прибора, так и скажи. Не хочешь – шуруй спать
– Почему не хочу? – заторопился Макс. – Конечно хочу. Только где мы сейчас взвод солдат возьмем или целый полк? Лелик у нас, впрочем, довольно упитанный, но он сойдет максимум за два солдата. Но никак не за целый полк.
– Знаешь что, Макс, – сказал генерал. – В который раз убеждаюсь, что все штатские умники на деле оказываются редкостными дебилами. Зачем нам солдаты?
– Ну как зачем? – растерялся Макс. – Переходить на тот берег. Прибор испытывать.
– Во-во, – как бы про себя пробормотал генерал. – Редкостный идиот… Макс! Ты можешь подумать своей головой?
– Могу, – твердо сказал Макс. – Еще выпью и сразу смогу.
Генерал с Максом выпили.
– Так вот, – начал генерал. – Кидаю я коробочку в речку, она высвобождает кинескопическую энергию…
– Кинологическую, – поправил Макс.
– Пофиг, – сказал генерал. – Значит, высвобождает киноэнергию, вода расступается. Так?
– Так.
– Что лежит на дне?
Макс задумался.
– Ну, бутылки всякие, банки. Может быть, пара утопленников.
– Сам ты утопленник! – заорал генерал. – Рыба там лежит! Рыба! И мы эту рыбу быстро на дне и собираем. Понял, идиотская твоя башка?
– Понял! – радостно заорал Макс. – Теперь понял, товарищ генерал! Вот здорово…
– А это не опасно? – внезапно спохватился Макс. – Прибор ведь еще не испытывали.
– Волков бояться – в лес писать не ходить, – веско сказал генерал. – Ну что, кидаю?
– С Богом, – ответил Макс.
Они тяжело поднялись, генерал достал из штанов небольшую коробочку, подошел к берегу, нажал кнопку и кинул прибор в реку… Несколько секунд ничего не было видно, а потом вдруг раздался ужасный взрыв и река огромными волнами бросилась в разные стороны. Самое ужасное заключалось в том, что вода расступалась не по руслу реки, а по всем направлениям, то есть в сторону поляны покатилась огромная волна. Лелик, как завороженный, следил за тем, как вода мчится по направлению к нему, но от ужаса не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. "Кранты", – смекнул Лелик, и в этот момент волна его и накрыла. Он попытался было набрать ртом воздуха, но только наглотался воды, которая почему-то имела сильный привкус водки…
– Ты глянь, – неожиданно раздался спокойный голос Макса, – как нализался-то парень. Ну никак его не разбудить.
Лелик открыл глаза. Он лежал на поляне вместе с упавшим стулом, а совершенно пьяные Макс с генералом лили ему на лицо водку из бутылки. Сама поляна была абсолютно сухая, а речка выглядела так же, как и час назад.
– Лелик, братка, – завыл Макс, глядя на проснувшегося друга, – живой! А мы-то как с генералом перепугались, когда ты прямо со стулом дербанулся. Думали уже, что ты голову разбил. Но потом решили, что даже если и разбил, то водка все продизенфицирует. Водка – она лечебный продукт, понял?
– Да ну тебя, –
– Не боись, Леха, – заорал Макс бесшабашным, но нетвердым голосом. – Усе наловим. Все налимы наши будут. Вот мы еще по чуть-чуть поналимимся, и все! Дальше на рыбалку поедем, првда, тврищ плковнк? – обратился Макс к генералу.
Тот икнул с серьезным выражением лица, сел на лавку, уронил голову на руки и тут же заснул.
– Лех, я пошел в лес по грибы, – заявил Макс Лелику и отправился в сторону к лесу, выделывая ногами совершенно немыслимые вензеля.
Лелик на это ничего не ответил, поднялся с земли, направился в палатку к Сергею и Юре, бухнулся на свободную койку и тут же заснул.
Как хорошо было просыпаться солнечным летним днем в палатке, продуваемой свежим ветерком с реки, да еще и после шикарного обеда. Лелик открыл глаза, зевнул так, что брезентовые бока палатки на мгновенье были вдавлены внутрь разреженным воздухом, и неимоверно сладко потянулся… Но через мгновенье у армейской кровати, на которой он спал, неожиданно отвалились вертикальные составляющие, в которые Лелик неосмотрительно уперся руками и ногами. Лелик тяжело рухнул на пол, произнеся нечто не совсем литературное, и остался там лежать, потому что вставать еще не хотелось, да и на полу было совсем неплохо.
– А вы, нивроко, дама с весом, – процитировал Сергей, лежащий на соседней кровати и с интересом наблюдающий за полетами Лелика. – Полеты во сне и наяву, – снова процитировал он.
– Очень остроумно, – ядовито сказал Лелик. – Вы, товарищ военный, прям как пьеса "Гамлет". Ничего оригинального. Одни цитаты.
– Ты мне лучше скажи, – сменил тему Сергей, – где мой непутевый братец? Неужели взялся за ум и чего-то там рыбачит?
– Вряд ли, – вздохнул Лелик. – Скорее всего, он до сих пор квасит с генералом. Они так сдружились, просто не разлей вода. Я пытался, но так и не разлил.
– Это точно, – вздохнул Сергей с лиликовыми интонациями. – Макс со всеми дружит, кто выпить любит.
– Да ладно тебе на него крыситься, – вступился Лелик за приятеля. – Просто он себя еще не нашел.
– "Не нашел", – передразнил Сергей Лелика. – Вот ты же работаешь на хорошей работе. Начальник отдела. Уважаемый человек. Стихи пишешь в свободное от работы время. Ты же мог объявить себя этим… как его… неприкаянным поэтом и не работать. Ведь правильно? Но у тебя же – все в порядке. Значит смог себя пересилить. А этот… Позор семьи, одно слово. Когда за ум возьмется?
– Человек должен делать то, что считает нужным, – твердо заявил Лелик. – В этот состоит его фактор свободной воли.
– Правильно говоришь, – согласился Сергей. – А задача родителей заключается в том, чтобы этот фактор свободной воли вышибить из ребенка еще в детстве посредством ремня. Вот меня в детстве пороли ремнем, так вырос человеком. И еще каким. Но Макса тетя Алла с дядей Петей пустили на самотек, вот он самотеком и утек. Мои родители неоднократно им говорили, что ребенок не должен развиваться, как бурьян на пустыре. А они все талдычили: "свободное воспитание", "свободное воспитание"… Вот и довоспитывались, – и Сергей в сердцах махнул рукой.