Лемартес
Шрифт:
Вижу призрачный образ, рожденный моим проклятием. Императорский Дворец.
«Нет».
Изо всех сил вцепляюсь в реальность. Я забылся лишь на долю секунды, не успел свернуть с курса. Скарбранд вновь набирает воздуха в грудь. Его глаза бездумны. И все же я вижу в них тоску.
Что может привести демона в отчаяние? Точно не мы.
Мысль остается незаконченной, я не углубляюсь в рассуждения. Чудовище не успевает зареветь во второй раз. Мы обрушиваемся на него. Бью исполина крозиусом в грудь. Там, где болт-снаряды оказались бессильны, священная булава пускает Скарбранду кровь. Выжившие братья не
Этого мало.
Взмахнув топором, враг отбрасывает меня плоскостью клинка. Проехав по земле, оставляю за собой борозду в колеблющемся грунте. В тот же миг на меня нападают бесноватые — рой обреченного гнуса. Поднимаясь, сбрасываю безумцев.
Демон кружится на месте, разит моих братьев, расшвыривает их. Еще двое моих воинов гибнут, рассеченные напополам сходящимся ударом топоров. Колосс рычит в небо, дрожа от злобы.
Он расправляет изодранные крылья. Хлопает ими и взлетает, поначалу тяжеловесно. Кожистые перепонки так сильно повреждены, что вообще не должны действовать, но Скарбранд набирает высоту. Потом замирает в десяти метрах над равниной. Чудовище раскидывает лапы, широко распахивает пасть. Воздух рядом с ним вибрирует, сама реальность натягивается до точки разрыва. Придя в себя, запускаю ранец. Я должен помешать демону. Братья следуют за мной.
Мы не успеваем. Скарбранд вновь испускает рык, и с его распростертых крыльев срывается могучий вихрь багряного огня. Пламя струится из тела исполина, расширяя алое кольцо. Оно охватывает нас всех. Это горящая кровь. Ослепленный, залитый пылающей жизнетворной влагой, я снова падаю на землю. Стираю подожженную жидкость со шлема, но вижу только пожар. Огненная буря накрывает мир. Вся кровь, в воздухе и на поверхности, воспламеняется.
Поле битвы поглощает жгучая ярость.
Глава десятая:
Пекло
Глядя в передовые обзорные модули «Почетной гибели», Корбулон и Кастигон наблюдали, как равнину омывает пылающая кровь. Рыцари Баала и Ученики превратились в живые факелы. За флегетонцами наконец пришла смерть. Костры, пожиравшие каждого из них, слились в единый безграничный пожар. Дальность видимости теперь менялась по прихоти ливней и огня. В одну секунду жрец мог разглядеть беснующегося над землей Скарбранда и Потерянных, рвущихся в атаку; в следующий миг все исчезало за волнами багряного пламени. Корбулон видел отдельные фрагменты сражения: трупы безумцев, которые одновременно тонули и сгорали, и схватку остервенелых Кровавых Ангелов с мутировавшими предателями.
Он видел, как падают боевые братья.
Форкас сбил «Носорогом» изменника со змеиным хвостом. Водитель подал назад, затем еще раз переехал демонического врага, превратив его в бесформенную массу. После этого воин сбросил скорость до минимума: здесь, на вздымающейся равнине, посреди огненной бури, при движении вперед гибель подстерегала на каждом метре.
— Нельзя ждать здесь! — со стыдом и гневом произнес капитан.
— У нас нет выбора, верховный судия.
— Мы бросили наших братьев!
— Никто их не бросил. Роту ведет Лемартес, как ты и приказывал.
Кастигон
Что-то глухо ударило в крышу «Носорога». Потом раздался невозможный звук: плоть разрывала металл. В дверце верхнего люка возникла брешь. Через нее в отсек посыпались искры и закапало жидкое пламя. Корбулон почувствовал, что внутрь машины проникает духовная отрава, несомая алой влагой. Капитан задышал с напряжением, почти порыкивая. Ощутив резкий запах крови, жрец понял, что вновь теряет контроль над собой. Не уступая проклятию, Корбулон встал в трех шагах спереди от дверцы. В правой руке он сжимал Зубья Небес, в левой — Красный Грааль.
Цепной топор, сросшийся с плотью, полностью прорезал крышку люка. Враг на крыше убрал клинок, затем мощными ударами выбил преграду. Половинки дверцы рухнули на пол отсека. За ней последовали пылающий дождь и один из Кровавых Учеников. Рука предателя и его оружие слились в одну длинную конечность. Изменник нанес удар сверху вниз, сангвинарный жрец блокировал Зубьями Небес. Реликвия ордена сцепилась с демонической мутацией. «Носорог» наполнился оглушительным скрежетом костей и визгом металла. Корбулона забрызгало кровью отступника и сгустками огня с небес. Жажда впилась когтями в глотку и разум воина. Мир затянула пелена, как при горячке. Крепче стиснув Грааль, жрец сосредоточился на осязаемом и могущественном артефакте.
Кровавый Ученик надавил сильнее. После перерождения он вырос так, что тело выпирало из доспеха. По весу враг превосходил Корбулона раза в полтора. Цепной топор опустился, жужжащие зубья приблизились к лицу жреца.
Кастигон несколько раз выстрелил из болт-пистолета. Снаряды врезались в наплечник предателя. Хлынула кровь, но громадный космодесантник проигнорировал рану. По его оружию с треском пробежали всполохи света, лилового, как гнилое мясо. Они коснулись меча Корбулона во вспышке противоборствующих энергий. Красная Жажда призывала воина забыть о выучке, кинуться на противника и зубами вырвать ему глотку.
Жрец знал, что погибнет, если поддастся влечению.
Он держал Грааль в руке и думал только о нем. Ощутив всю безгрешность сосуда, Корбулон словно направил ее в свой кровоток. Чистый свет изгнал порчу, и сила артефакта объединилась с жестоким благородством Зубьев Небес.
Сияние чаши омыло изменника. Меч верховного жреца вгрызся в клинок цепного топора. Поднялся вихрь из осколков костей и капель алой влаги. Завыв, Ученик отшатнулся. Его жизнь вытекала на палубу «Носорога» из обрубка руки-оружия. Корбулон прямым выпадом вонзил Зубья Небес в череп врага, пробив шлем. Предатель рухнул, как грокс на бойне.
Жрец повернулся к Кастигону. Офицер стоял, прислонившись к переборке. Он не убирал болт-пистолет, скалил клыки и тяжело дышал.
— Капитан? — произнес Корбулон.
— Я… Я еще в своем уме, — выговорил тот, хватая воздух.
Когда верховный жрец шагнул к нему, внезапно раздался грохот камня о металл. Земля вздыбилась, и «Почетная гибель» закувыркалась по равнине. Корбулона швыряло от борта к борту, но он не выпускал из рук реликвии ордена. Наконец «Носорог» замер, лежа на боку.