Ленин: политический портрет. Кн. 2.
Шрифт:
Казалось, подобное состояние болезненного "равновесия" может продолжаться долго. В Политбюро негласно считали, что выздоровление маловероятно, но и кончина в условиях стабилизации болезни — тоже.
В середине января 1924 года открывается XIII партийная конференция. Ленина заочно избирают членом президиума. Крупская читает больному материалы конференции.
В ходе конференции И.И.Скворцов-Степанов по поручению Л.Б.Каменева связался по телефону с Н.К.Крупской (сам он ездил в Горки 29 ноября 1923 года). В последний день работы партийной конференции, 18 января 1924 года, он передает записку в президиум Каменеву:
"Лев Борисович, я думаю, что удобнее всего Вам
Что же предлагалось сказать делегатам со слов Крупской?
Прежде всего, что сама она не может приехать на конференцию и сделать сообщение Скворцов-Степанов написал для Каменева: "…Выздоровление идет удовлетворительно. Ходит с палочкой довольно хорошо, но встать без посторонней помощи не может… Произносит отдельные слова, может повторять всякие слова, совершенно ясно понимая их значение… Начал читать по партдискуссии. Прочитал речь Рыкова и письмо Троцкого.
По словам Над. Конст., окружающие по некоторым признакам представляют, как В.И. относится к спорам, но она не хотела бы сообщать о своих умозаключениях на этот счет".
Крупская повторила то, что знали и члены Политбюро. А возможные "умозаключения" — это догадки. Казалось, наступила стабилизация состояния с надеждой на улучшение. Хотя, если вновь взять в руки ее воспоминания "Последние полгода жизни Владимира Ильича", получается, что, сообщив Скворцову-Степанову, что "выздоровление идет удовлетворительно", она тут же заметила: "Начиная с четверга, стало чувствоваться, что что-то надвигается; вид стал у В.И. ужасно усталый и измученный. Он часто закрывал глаза, как-то побледнел, а главное, у него как-то изменилось выражение лица, стал какой-то другой взгляд, что слепой".
Вечером 20-го Ленина осмотрел профессор М.И.Авербах по поводу жалобы на глаза, но не нашел ничего патологического. На другой день, 21 января, после обеда больного осматривают профессора О.Ферстер и В.П.Осипов. Все время перед этим Ленин был чрезвычайно вялым; дважды просил помочь встать с постели, но тут же ложился. Через четверть часа после того, как за профессором Осиновым закрылась дверь, у Ленина начался последний приступ болезни.
Ленину дали бульон, кофе; он "пил с жадностью, потом успокоился немного, но вскоре заклокотало у него в груди", вспоминала Крупская, заметив перед этим, что "время у меня спуталось как-то".
Как бы притаившаяся болезнь вырвалась на волю, пожирая последние надежды на выздоровление.
"…Все больше и больше клокотало у него в груди. Бессознательнее становился взгляд, Владимир Александрович и Петр Петрович (санитар и начальник охраны. — Д.В.) держали его почти на весу на руках, временами он глухо стонал, судорога пробегала по телу, я держала его сначала за горячую мокрую руку, потом только смотрела, как кровью окрасился платок, как печать смерти ложилась на мертвенно побледневшее лицо. Проф. Ферстер и доктор Елистратов впрыскивали камфару, старались поддержать искусственное дыхание, ничего не вышло, спасти нельзя было".
Каждый человек во время, уготованное судьбой, переступает невидимую тонкую линию, отделяющую земное бытие от небытия. Перешагнуть ее можно только в одном направлении. Обратного пути нет никому. Владимир Ильич Ульянов-Ленин оказался за этой роковой чертой в 18 часов 50 минут 21 января 1924 года.
Мумия и "бальзамирование" идей
Самая великая и
Мы никогда не узнаем, о чем думал этот человек в страшной немоте, лишь догадываясь, что во многом его сознание приблизилось к детскому в своей элементарной непосредственности. Не случайно, как мне удалось установить, Сталин в тридцатые годы в узком кругу не раз проводил мысль, что Ленин последние месяцы своей жизни был "умственным инвалидом".
Нельзя объяснить только происками генсека нежелание большинства членов Политбюро обнародовать последние статьи Ленина. Они уже не видели в своем угасающем вожде полноценной личности.
Страдающий мозг Ленина обнаруживал себя во многих отношениях. Больной часто не понимал, чего от него хотят, бывал по-детски капризен, нередко на его глаза навертывались слезы, особенно если он оставался наедине с собой, — зафиксировал один из врачей. Кто знает, может быть, именно в эти минуты он особенно глубоко осознавал трагизм своего умственного заточения?
Все это — безбрежный космос сознания человека. Этот огромный мир исчез, заставив мучиться предположениями и догадками множество исследователей.
Будет много версий причин смерти. Официальная, подписанная шестью профессорами и наркомом Семашко 23 января, гласила: "…данные вскрытия выяснили, что у Владимира Ильича имелся неизлечимый болезненный процесс в сосудах, который, несмотря на все принятые меры, неминуемо должен был привести к роковому концу". Я не стану рассматривать версию, выдвинутую рядом исследователей, о том, что главная причина смерти Ленина — "сифилис сосудов мозга". Анализ всей доступной мне литературы привел к выводу, что это маловероятно, и я не могу, например, без существенных оговорок разделить позицию доктора В.Флерова, изложенную в статье "Болезнь и смерть Ленина".
По моему мнению, смерть лидера российских большевиков — результат интеграции ряда отрицательных факторов, и прежде всего: наследственная предрасположенность Ленина к атеросклерозу; неподготовленность организма Ленина к огромным перегрузкам, которые легли на него начиная с 1917 года.
Что касается наследственности, то смерть И.Н.Ульянова, сестер Ленина А.И.Ульяновой-Елизаровой и М.И.Ульяновой, как и брата Д.И.Ульянова, не оставляет сомнений в известной наследственности болезни сосудов. К этому следует добавить (возможно, это основное), что Ленин прожил всю свою жизнь без "служебного" напряжения. Приехав в революцию 47-летним человеком, он уже имел выработанные привычки и стереотипы жизнедеятельности, более присущие "свободным художникам", нежели высшим государственным чиновникам. Взяв на свои плечи совершенно непривычные и во многом незнакомые для него функции, Ленин фактически стал уже с 1920 года быстро разрушаться. Он берет отпуск за отпуском, но кардинального улучшения нет. Например, почти вся вторая половина 1921 года — отпуска: в июне, июле, августе, декабре и обязательно с продлением на несколько недель. 1922 год — также год "отпускной". Организм Ленина, пригодный к литературному труду, отпускам в горах и партийным "склокам" среди эмиграции, оказался совершенно неготовым к политическим перегрузкам. Он просто "сломался".