Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943
Шрифт:
К счастью, не все оборудование вывозилось с законсервированных и бездействующих ленинградских предприятий. Как скоро выяснилось, оно в любой момент могло понадобиться осажденному городу. Один из таких показательных фактов привел в своей уникальной книге «Снаряды для фронта» В. И. Демидов, много сделавший для изучения истории обороны и блокады Ленинграда. Обнаружив на страницах «Ленинградской правды» за 1942 г. рассказ о том, как горстка специалистов, оставшаяся после эвакуации в глубокий тыл одного из оборонных предприятий с его основными кадрами и оборудованием, собралась в начале июля 1942 г., чтобы обсудить предложение директора «ленинградского филиала» о возможности изготовления «нового вида изделия», В. И. Демидов провел тщательное исследование, «рассекретив» это оборонное предприятие – завод имени М. И. Калинина, и восстановив имена тех, кто собрался тогда для обсуждения предложения директора «филиала» Н. Г. Миронова.
6 июля 1942 г., когда в Смольном А. А. Жданов информировал партийно-советский актив о том, что «всю промышленность использовать не думаем в ближайшее время», в одном из пустых корпусов завода имени М. И. Калинина появились ставшие по необходимости такелажниками главный инженер завода В. А. Рудновский, начальник упаковочного цеха Ф. В. Молчанов и другие инженеры и служащие. Они тащили сюда оборудование: станки полегче – волоком, на листах жести, потяжелее – на катках и буксиром за грузовиком. В первый же день новоявленные такелажники подняли на
152
Демидов В. И. Снаряды для фронта. М., 1985. С. 193–195.
153
Там же. С. 198.
Старопановская операция, успешному началу которой способствовал массированный удар нашей артиллерии с использованием нового оружия большой разрушающей силы тяжелых реактивных мин М-28, была задумана командованием Ленинградского фронта с целью отвлечь часть сил немецких войск, сосредоточенных в районе Мги и Тосно, нанести им возможно серьезный урон и тем самым предотвратить попытку штурма Ленинграда. В первое время операция развивалась успешно, и нашим войскам удалось захватить поселок Старо-Паново. Однако в дальнейшем, когда противник перебросил к Урицку подкрепления, части 42-й армии не смогли выполнить поставленную задачу – овладеть Урицком. Это произошло в первую очередь из-за допущенных ошибок командования 42-й армии и ее 85-й стрелковой дивизии. Показательно, что недавно назначенный командовать Ленинградским фронтом генерал-лейтенант Л. А. Говоров издал 3 июля 1942 г. суровый приказ, в котором отмечалось, что Военный Совет 42-й армии и командующий генерал-лейтенант И. Ф. Николаев не сделали необходимых выводов из указаний Военного Совета фронта по коренному улучшению подготовки операции и управления боем на основе итогов боя при овладении Старо-Паново. При «операции на
Урицк», говорилось в этом приказе, командованием штабами и войсками 42-й армии вновь повторен ряд крупных ошибок в подготовке боя, управлении боем и организации взаимодействия родов войск, что вместе взятое привело к невыполнению боевой задачи. Особо суровой критике Военный Совет 42-й армии подвергся в этом приказе за то, что «не принял мер к проверке системы управления боем 85-й стрелковой дивизии», «не проявил нужной требовательности и практически ничего не сделал для выполнения дивизией поставленной задачи». Командующий Ленинградским фронтом, быть может, впервые столь откровенно назвал одну из главных причин неудач наших наступательных операций – неумение устранять выявленные в ходе боя ошибки и, более того, позволять «вводить себя в заблуждение, не только не приняв мер к разоблачению лживых докладов» командиров подчиненных частей, но даже не уловил явной неправдоподобности и противоречий в докладах исполнителей [154] . За ошибки и промахи, допущенные при проведении Старопановской операции и в особенности за дезинформацию командования 42-й армии командир 85-й стрелковой дивизии полковник Лебединский и замполит полковой комиссар Орлов были не только отстранены от занимаемых должностей, но и лишены орденов и воинских званий [155] .
154
Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. С. 290.
155
Там же. С. 291.
В июле 1942 г. для усиления внутреннего гарнизона блокированного Ленинграда особенно актуальной стала работа по вооружению и созданию новых вооруженных рабочих отрядов. На начало июля их было 77 с общей численностью 8482 человека [156] . В Кировском районе в пяти вооруженных рабочих отрядах состояло 1968 человек, на вооружении которых имелось 110 винтовок, 1 пулемет «Максим», 71 ручной пулемет, 51 автомат, 5 тыс. гранат и 10 тыс. бутылок с зажигательной жидкостью, 552 охотничьих ружья и 183 мелкокалиберные винтовки [157] . Выросшее за июль 1942 г. почти в 3 раза число рабочих отрядов предполагалось вооружить за счет производимых сверх плана, на субботниках, вооружения и боеприпасов на ленинградских оборонных заводах [158] .
156
Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны / отв. ред. А. Р. Дзенискевич. С. 95–96.
157
Там же. С. 96.
158
Ленинград в борьбе месяц за месяцем. 1941–1944 / ред. коллегия: Н. И. Барышников, Б. П. Белозеров, А. Р. Дзенискевич (отв. ред.), И. 3. Захаров, В. М. Ковальчук, Ю. И. Колосов, Г. А. Олейников, Г. Л. Соболев. СПб., 1995. С. 130.
Реализуя замысел превратить весь Ленинград в укрепленный район, командование фронта разместило на южных подступах к городу в полосах обороны 42-й, 55-й и 67-й армий 25 отдельных противотанковых артиллерийских дивизионов, а в зданиях города было сооружено 8447 пулеметных и 932 артиллерийских дотов, 404 артиллерийских и 199 пулеметных дзотов. В черте города было также возведено почти 15 км противотанковых рвов, почти 40 км баррикад, свыше 50 км крытых ходов сообщений. Все это позволило в дальнейшем командованию фронта маневрировать своими силами, без риска снимать часть войск из полосы обороны и сосредотачивать их в районе, избранном для прорыва обороны противника [159] .
159
Там
В июле 1942 г. осажденный Ленинград подвергался ожесточенному артиллерийскому обстрелу противника из дальнобойных орудий – 24 дня из 31. Почти ежедневно от обстрелов гибли жители города. К середине года войска Ленинградского фронта имели орудий и минометов в 2 раза больше, чем в сентябре 1941 г., и это позволило перейти в контрбатарейной борьбе с противником от оборонительной тактики к наступательной. Эффективности контрбатарейной борьбы с дальнобойной артиллерией противника способствовало выделение Верховным Главнокомандованием для этой цели двух специальных корректировочных эскадрилий. В результате в июле 1942 г. комбинированным ударом нашей артиллерии и авиации было уничтожено несколько дальнобойных батарей противника [160] . «Пожалуй, ни в чем так не проявлялось подлинное искусство артиллеристов Ленинградского фронта, – отмечал впоследствии Маршал Советского Союза Л. А. Говоров, – как в исключительно точных контрбатарейных ударах» [161] . Мастерство артиллеристов способствовало снижению интенсивности обстрелов: если в июне 1942 г. по городу было выпущено 6125 снарядов, то в июле – 4375, а в августе – 1500 [162] .
160
Жданов H. Н. Огневой щит Ленинграда. М., 1965. С. 75–76.
161
Цит. по: Фролов М.И. Артиллеристы в боях за город Ленина. 1941–1944. Л., 1978. С. 147.
162
900 героических дней. Сб. документов и материалов о героической борьбе трудящихся Ленинграда в 1941–1944 гг. / ред. коллегия: Х.Х. Камалов, В. М. Ковальчук (отв. ред.), Ю.С.Токарев; сост. Х.Х.Камалов, Р.В.Серднак, Ю.С.Токарев. М.; Л. С. 144.
От варварских обстрелов немцев гибли сотни мирных жителей города. «В субботу 4 июля был шквальный обстрел района. Снаряды рвались на Нарвской площади. Было 12 убитых и 32 раненых, – засвидетельствовал в своем дневнике И. В. Назимов. – Много погибло у трамвайной остановки. Бедные дети, невинно погибшие матери и отцы. Как жаль всех вас. Только минуту тому назад вы бодро шли по площади. О чем-то думали. Таили в себе надежду на скорое окончание всех несчастий и лишений. А сейчас вас уже нет. Оторванные конечности, черепа, внутренности, мозги, разбросанные по всей площади. Лужи запекшейся крови и осколки разорвавшегося снаряда большей или меньшей величины, еще теплые, покрытые кровью. Нет слов, нет таких оборотов речи, которые могли бы рассказать об этих ужасах, переживаемых городом и его населением» [163] . К сожалению, еще большие потери население блокированного Ленинграда продолжало нести от истощения. Хотя по сравнению с июнем 1942 г. смертность в июле сократилась почти в 2 раза, она все еще оставалась значительной: в этот месяц скончались 17095 человек, при том, что население сократилось до 800 тыс. человек. [164]
163
Ленинградцы. Блокадные дневники из фондов Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда / сост. И. А. Муравьева. СПб., 2014. С. 188.
164
Ломагин Я. А. В тисках голода. Блокада Лениграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2000. С. 241–242.
Эмоциональное восприятие варварских обстрелов и гибели в них мирных жителей, как у И. В. Назимова, говорило о том, что ленинградцы стали выходить из состояния глубокой атрофии чувств, сформировавшейся в дни голодной зимы. И теперь в своих дневниках они признавались себе в этом. «Недавно мне пришлось перелистать расчетную ведомость прошлого года, – писала в своем дневнике 23 июля 1942 г. инженер 7-й ГЭС И. Д. Зеленская, – и я должна была встать и выйти в другую комнату, спасаясь от наваждения. Такая страшная вереница погибших прошла перед глазами… Что ни фамилия, то покойник. Ведь у нас умерло около 100 человек из штата в 250 человек. И гибель каждого проходила у меня на глазах, но тогда не охватывало такое мучительное чувство, как сейчас, когда это уже в прошлом. Ужасались, говорили какие-то взволнованные слова, но внутри точно нетающий кусок льда лежал, и только сейчас, летом, с возвращением физических сил вернулись в какой-то мере человеческие чувства» [165] . Это наблюдение присутствует в той или иной форме и в других дневниках блокадников.
165
«Я не сдамся до последнего…». Записки из блокадного Ленинграда / отв. ред. В. М. Ковальчук. СПб., 2010. С. 111.
И все же, несмотря на непрекращающиеся обстрелы и бомбежки, не побежденную до конца алиментарную дистрофию, от которой продолжали умирать еще многие ленинградцы, – все эти 300 с лишним дней страданий, Жизнь постепенно расширяла свои границы, увлекая в них многих из тех, кто зимой 1941–1942 г. был на грани жизни и смерти. В дневниках ленинградцев в июле 1942 г. появляется все больше позитивных записей. «С питанием стало лучше, – свидетельствует один из них, – но лебеда в большом почете. Ее собирают мешками, жуют сырой, делают щи, лепешки. Я со своего огорода ем уже салат, редиску. Приятно» [166] . Появляется дополнительная энергия бороться за жизнь. «Отчаянно лезу в Союз писателей, где кормят заповедных без вырезки, – записывает 3 июля 1942 г. в дневнике востоковед А. Н. Болдырев, мечтавший все «смертное время» наесться досыта. – Все было малоудачно, но сегодня, кажется, наметился перелом; м. б. через несколько дней и совершится» [167] . И к его радости действительно «совершилось». 5 июля 1942 г. он зафиксировал эту радость для истории: «Сегодня первый раз вкусил знаменитый писательский безвырезный обед. Он хорош: овсяный суп, заправленный укропчиком и сливочным маслом, густой, большая тарелка, 320 гр. отличной гречневой размазни с маслом же, 20 гр. глюкозы, которую с удовольствием слопала Машутка» [168] . И такие «радости» посещают все большой круг людей, и не только в столовых для избранных, но и для тех, кого власти называли просто жителями.
166
Ленинградцы. Блокадные дневники из фондов Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда. С. 188.
167
Болдырев А. Н. Осадная запись. (Блокадный дневник) / подг. к печати В. С. Гарбузова, И. М. Стеблин-Каменский. СПб., 1998. С. 119.
168
Там же. С. 121.