Ленинград. Дневники военных лет. Книга 1
Шрифт:
Статья, пожалуй, вышла (16 страниц на машинке).
Артиллерийские выстрелы. Обстрел города. На окраине «все трясется»…
Сегодня комсомольский шефский день. Вечером — торжественное собрание.
17 октября 1942 года.
Сердце сжимается: в Сталинграде оставлен заводской поселок. Режут оборону с севера… Выстоять!
От Таирова телеграмма от 15-го: «Пьесой увлечен, закрепи за Камерным в Москве» и т. п. Пьесу просит и Новосибирск…
В 11 часов — в театре. Огромный зал
Актеры жадно читают заметку в «Литературе и искусстве» о спектакле… Показывают письма Г. М. Ярона[89]: «Он ревниво следит за нами…» Весь мир перевернут, но быт, профессиональные интересы, театральная «биржа» остаются… И понятно, и странно… Странны мне и все эти критические писания в «Литературе и искусстве» с оценками пьес, поэм и пр., с пафосными премиями, похвалами… Искусства, которое объяснит (хотя бы относительно) эту мировую войну и все ее социальные, национальные, духовные и прочие влияния, — еще нет… Оно в будущем. Пока только фиксация со стороны ошеломленных свидетелей, еще многого не понимающих…
…В 9 часов — обращение Сталинграда к Ленинграду (по радио): «В трудный момент перед нами был пример Ленинграда, мы учились у вас. Ваш великий пример вдохновляет…»
Узнал сегодня, что рота моряков до сих пор держится на пятачке у Московской Дубровки. Все награждены.
18 октября 1942 года.
В 6 часов утра слушал радио: «Сталинград отбивает атаки противника. Наши части не сделают ни шагу назад». Видимо, подтянули к заводскому району резервы.
Нота В. М. Молотова: на основании решения СНК СССР требует создания Международного трибунала для суда над гитлеровской шайкой и немедленного суда над Гессом. Что ответит Лондон? Ведь в Англии уже склонны не считать Гесса преступником. Его жена собирается «лететь к мужу» (?!).
Днем в ПУ. Написал очерк — воспоминания об Октябре — для журнала «Ленинград»… Всколыхнулись юношеские мечты…
19 октября 1942 года.
Холодно… Утром почти снег, крупа какая-то…
Немцы, теряя (ежедневно) десятки танков и тысячи солдат и офицеров, «прогрызают» оборону Сталинграда… Видимо, хотят к 25-летию Октября добить, взять Сталинград.
Для «КБФ» надо написать статью «Моряки и оборона Ленинграда» (используя исторические примеры)…
Днем был на совещании агитаторов частей и кораблей Ленинградской морской базы. В КБФ до трех тысяч агитаторов. Это большая сила. Главным образом, младшие командиры, техники, врачи и пр. Весь день слушал их выступления. Это молодые, очень крепкие люди…
Выступил и я, дал агитаторам ряд советов, главным образом о методике работы: работать с газетами, журналами в библиотеках; использовать художественную литературу и пр.; изучать личный состав; быстро реагировать на запросы (инициатива!) и т. д.
Сейчас
Говорит с сильным украинским акцентом, тихо, твердо.
На гвардейских кораблях введены гвардейские ленточки и нагрудные знаки. На днях видел одного гвардии краснофлотца — пахнуло стариной: георгиевские ленты…
20 октября 1942 года.
Сыро, холодно… Город кажется пустынным…
Вчера вечером слушал радиопередачу Азарова (запись на воск). Он прочел несколько своих лучших, теплых стихов: «Брату», об Одессе и пр.
Агитформальные стихи, как и вообще агиточерковый стиль прессы, меня мучат… Над сущностью войны не думают, твердят несколько терминов, монотонно, скучно… Процесса в стране писатели и поэты еще не вскрывают или таят в себе, а на бумаге — агитмарши… Мы обязаны думать, открывать суть, видеть новое, дали!.. Стране и партии нужны думающие генералы, писатели, строители, изобретатели. Помогающие, творящие, а не механически твердящие от указа до указа, от речи до речи; нам нужны люди, раскрывающие явления вовремя… Я тоже мало сделал в этом плане.
Готовлюсь к докладу… Перечитываю Ленина, стремясь глубже понять общие законы воздействия войны на общество…
Днем в Пубалте. Был у командующего КБФ — получил задание. Он рассказал мне, что от Ильменя до Сталинграда немцы переходят к зимней обороне. Сталинград контратакует упорно. Сказал, что КБФ в целом значительно прочнее духовно и практически, чем осенью 1941 года. Это бесспорно…
В Пубалте встретил группу выпускников-курсантов. Попросили тут же, на ходу, рассказать им о международном положении. (Я делал доклад в их Политучилище.) Согласился, пригласил их к себе в кабинет. Начал беседу — но тут… Из Смольного прислали машину… Еду… В чем дело? Либо в связи с заграничной поездкой, либо литературное поручение. А может быть, о пьесе?..
Прошел во второй этаж, комната 251, к секретарю… Он сказал, что дело касается испанской дивизии, находящейся под Ленинградом. (А я как раз бывал в Испании, делал фильм «Испания».)
В Смольном прочная, деловая, тихая обстановка. Все отчетливо.
…Надо срочно дать сильное, острое, горячее воззвание.
…Помчался на доклад. Подготовиться, как хотел, с цифрами и пр., не успел, но материал так знаком, что доклад сделал… Приняли очень тепло… Увидал работниц таллинского НКВД, вспомнили прошлую осень, Таллин, поход…
После доклада помчался работать в ПУ.
Время — 21 час 15 минут… У меня только два часа… Быстро ознакомился с материалами. Потом стал писать… Три-четыре страницы… Нащупывал солдатский язык; писал с некоторой грубоватостью, язвительностью, точностью… Факты… Сделал, перепечатал во 2-м отделе — и обратно в Смольный.
…Как хорошо, что в октябрьские дни 1942 года я поработал в Смольном, как это бывало и в 1917 году.
Тираж листовки-воззвания — пятнадцать тысяч. Сбросят с самолетов, агитснарядами и передадут по звуковой установке. Три переводчика сразу сели за перевод листовки на испанский язык…