Ленинград. Дневники военных лет. Книга 2
Шрифт:
Нервное ощущение перелома в жизни. Видимо, острейшая усталость. Удивительно: внешне все почти не изменилось — опять я дома, опять телефонные звонки, те же знакомые (от некоторых я ушел так далеко)…
К обеду — Э. Шуб и Ригорин[204]. Говорили о будущем режиме и статусе Германии. Существуют две точки зрения: 1) развитие демократической и дружественной СССР Германии, 2) раздробление и ослабление Германии и т. п.
Я стою на первой точке зрения. Надо учитывать историческую перспективу: возможность новой
Говорили об искусстве; о необходимости возрождения различных течений, дискуссий и т. д.
Устаю от разговоров и пр. Какое-то ощущение: «Все это — не то…»
28 августа 1944 года.
Четырнадцать лет жизни с С. К. (В этот день я привез ее к себе, на мою старую квартиру в Ленинграде.)
Написал с подъемом радиоречь к французам, к Парижу…
Звонил генерал-лейтенант А. А. Игнатьев:
— Дорогой мой! Я прямо ожил, воспрянул. Вы опять руководите «Знаменем»! Я дам пятую книгу[205]. Будем делать настоящий журнал…
Мне вручили документ с решением о новой редколлегии «Знамени»: ответственный редактор — Вс. Вишневский, члены редколлегии: К. Симонов, Ан. Тарасенков, Н. Тихонов, М. Толченое, Л. Тимофеев…
Я по-прежнему остаюсь на военно-морской службе — с прикомандированием к президиуму ССП СССР.
Обед с С. К. — по бокалу шампанского.
— Будем ли мы вместе через год — в наше пятнадцатилетие, Всеволод?
— Будем, обязательно…
Вечером смотрели пьесу А. Крона «Офицер флота»… В Москве спектакль воспринимается строже, глубже, чем в Ленинграде…
Крупные успехи на Румынском фронте: с 26-го по 28-е взяты Измаил, Галац, Браилов и крупная военно-морская база фашистов на Черном море — порт Сулин!
29–30 августа 1944 года.
… В час дня в Гослитиздате. Беседа с П. И. Чагиным[206]. Принимаю дела, возвращаю заведующую редакцией Л. И. Коган — верного друга «Знамени». Зашел в редакцию — немытые стекла, канцелярская грязь… Все вымыть, вычистить!
Номера 5–6 и 7–8 придется отработать на ходу. Дела в редакции явно запущены, кадры случайные. Многое надо постепенно изменить… Но сначала на Балтику, в Таллин…
В Эстонии — тяжелые бои. Немцы бросили на выручку группе «Норд» две танковые армии, пробили коридор в 25 километров шириной. Увозят технику, боезапас.
Вчера наши войска взяли Констанцу, а сейчас гремит салют: взят город Плоешти. Я давно об этом мечтал… (Для Германии это огромная потеря: 30 процентов нефтяных поставок, до шести миллионов тонн годовой добычи). Общие потери немцев растут: на Румынском фронте уничтожено, блокировано или разбито до двадцати трех немецких дивизий…
31 августа 1944 года.
С 12 дня — на конференции ВТО: обсуждение «У стен Ленинграда» в Театре КБФ. Пришли Дрейден, Гурвич, Бояджиев, Гринберг и другие критики. Даже старые мои литературные противники признали наш спектакль.
Войска 2-го
1–2 сентября 1944 года.
Катастрофа надвигается на Гитлера неумолимо!
Советские парашютисты — в Словакии! (там восстание партизан и подполья). Наше наступление на Балканах. Отставка болгарского правительства.
Союзниками взяты Верден и Амьен… Их авангарды — у бельгийской границы…
Французский национальный комитет перенес свою резиденцию из Алжира в Париж…
Сводка по 2-му и 3-му Украинским фронтам (с 20 по 31 августа): более 400 000 убитых и пленных немецких солдат и офицеров. Огромные потери в технике…
Советские войска волнуются, что не войдут в Германию: «Немец скапитулирует, тогда и нас остановят…»
Фронты живут своей особой кочевой жизнью. Четвертый год! Создались свои привычки, быт, все как-то определилось. Огромное количество людей, у которых связи с домом, семьями, тылом оборвались. У иных семьи погибли; многих не разыщешь… Боюсь, что радостного возвращения в устойчивый мир и быт у этих людей не будет. У некоторой части молодежи нет определенных профессий; многие кадровики уже задумываются: «Армию будут сокращать — какое же мне дадут назначение?» У всякого свои предположения, суровые раздумья. Масса личных драм. (А возвращение инвалидов?)
На устройство дел миллионов и миллионов людей потребуется много внимания, заботы и времени. Поэтому переходный период будет по-своему труден. Психологически — очень труден (и я в этом процессе)…
Народ, воевавший, строивший, жертвовавший всем — непрерывно, тридцать лет подряд, — ждет после такой войны и награды, и отдыха… СССР стремится к международной нормализации, к выходу на высший экономический и культурный уровень. А затем? Не исключены и новые столкновения.
В иностранной прессе публикуются всяческие варианты… Считают, что СССР применит гибкую политику, использует самые различные формы связей с государствами на Западе и на Востоке и т. д.
Ход событий все ускоряется. Есть данные о выходе Финляндии из войны… Красная Армия идет на соединение с армией Югославии. В Словакии — общее восстание. Возможно окружение немецкой армии в Италии, — Готская линия союзниками уже прорвана…
Германию лихорадит! Генерал Эйзенхауэр подтверждает, что она может быть разбита в 1944 году (?)… Публикуются данные о новых разногласиях в германском руководстве, слухи о конфликте между Гитлером и Герингом. Все чаще сдаются в плен немецкие генералы.
… Все объять, охватить — немыслимо! Никакая информация процесса до конца не раскроет… Ясно одно — мы вплотную подходим к развязке…
Немцы народ дисциплинированный — дерутся упорно. На допросе пленного:
— Почему деретесь, не бросили оружия?
— Не было приказа о сдаче. Если б командир батальона приказал, все подняли бы руки. Все хотят кончать войну…
3 сентября 1944 года.