Ленинградское время, или Исчезающий город
Шрифт:
Затем начался всесоюзный бум. Связан он с появлением «Кино» в фильме «Асса» и участием в судьбе группы московского продюсера Айзеншпица.
А затем Витя разбился. Хорошо помню – солнечный день. По центру прокатился неясный слух: «Цой! Что-то с Цоем!» Я дошел по Невскому до кафетерия, почти равного по популярности «Сайгону». Сразу за перекрестком с улицей Марата находился кондитерский магазин с махоньким кафетерием. Народ там всегда толпился. А в этот день особенно. Встречаю Толю Гуницкого. Тот мрачно курил.
– С Цоем что? – спрашиваю. – Говорят, в аварию попал. Сильно побился-то?
– Насмерть побился, – отвечает Джордж.
– В каком это смысле? – не понимаю я.
– В
Мы отправились на Рубинштейна. Там толпился народ.
С Цоем, если не врать, я знаком был в большей степени визуально. В атмосфере рок-клубовского двора витало ощущение переломности момента. В мини-зале на первом этаже, где я проводил свои семинары по рок-поэзии, шла перманентная поминальная выпивка. Появлялись разные именитые люди, пролезала публика с улицы. Мы с Гуницким забурились на Рубинштейна основательно, после еле добрались до Богословского кладбища. На обратном пути, который я проделывал с больной головой, меня нагнала колонна молодежи в несколько сот человек. Они пели: «Группа крови на рукаве! Мой порядковый номер на рукаве!»
Смерть тоже претендует на величие. Цой ушел молодым. Молодыми ушли Леннон, Высоцкий, Иисус. Мужчины на взлете, в сексуально еще привлекательном состоянии. Именно вокруг таких создается культ. А Пола Маккартни, БГ или, допустим, автора данных строк могут лишь с почтением признавать за мудрецов…
Группа «Кино» – типичный продукт перестройки. Такие герои появляются, когда возникает историческая необходимость. Уход Цоя оказался первым сигналом… Это как звери, птицы или рыбы чувствуют приближение цунами и уходят. Никто и подумать не мог, что через год начнется распад огромного Советского Союза, а Ленинград станет Санкт-Петербургом. А привычный социализм окажется оборотнем, и из него мгновенно вылупится капитализм со своим, описанным классиками, оскалом. Цой свою миссию на земле выполнил. Кончилась эпоха. Цой и умер талантливо, на волне, как предчувствие скорого распада государства и кризиса в самой музыке.
Весной того же года меня пригласили в город Челябинск. Местный энтузиаст Валера Суханов, человек взрослый, выпивающий, перевозил на Южный Урал весь музыкальный Ленинград. О нем я еще вспомню отдельно. Вместе со мной в Челябинск прилетел фронтмен панк-группы «Объект насмешек», рослый симпатяга по прозвищу Рикошет. С Рикошетом прибыла Марьяна Цой. Витя от нее на тот момент убежал, и она говорила приблизительно так:
– Больше я с монголоидами никогда дел иметь не буду! Это какой-то кошмар! Это я Витю сделала Цоем! Кем бы он без меня стал? Пэтэушником!
Да, жены таких вещей не прощают…
Женщина Марьяна была необычная, иногда суровая. Мужчин своих пасла внимательно. Могла вообще-то и побить. При мне отмолотила нескольких девиц, подъехавших к Рикошету на предмет взаимности. Когда Марьяна стала проводить грамотные хуки и апперкоты, те с визгом ужаса разбежались. Думаю, и Витя в определенный момент просто убежал на волю.
Случился в Челябинске и почти анекдотичный случай. С местами в гостинице оказалось туго, и меня поселили в номер к узбеку, руководившему торговлей дынь на местном рынке. Узбек был натуральный – в тюбетейке, полный рот золотых зубов. А Марьяна постоянно искала исчезавшего Рикошета. Она как-то вошла к нам в номер и стала выяснять, где я ее милого видел последний раз. Затем ушла. Узбек через несколько минут подходит к моей кровати с блюдом, на котором лежали дольки роскошной дыни.
– Спроси ее – не хочет она попробовать узбека? Я приглашу ее, эту роскошную женщину, в ресторан…
Я чуть от смеха с кровати не упал. Но Марьяне это предложение передавать не стал. Жена Цоя узбека просто убила
А потом по стране прокатилась волна цоевского безумия. Безумие продолжается до сих пор.
У моего старинного приятеля Саши Старцева есть диван. То есть был. Поскольку Саша тоже давно в иных мирах. Многие, о которых я сейчас рассказываю, уже закончили земной путь. Мы об этом грустить не станем. Это история. Расскажу в настоящем времени, словно Старцев еще с нами. Итак! На диване лежит покрывало. На покрывале сколько-то лет назад сидел Виктор Цой, и покрывало попало на известную фотографию. Покрывало поистерлось, и собрался его Саша Старцев выбросить. Дело происходило в середине 90-х. Но вот в гостях у него оказался цоефил из Москвы. Узнав вещь, москвич окаменел, после спросил, потея от волнения:
– Это тот самый?
– Что – тот самый? – не понял Старцев.
– Который на фотографии?
– Да, тот самый.
Цоефил пожевал губами и спросил, заглядывая Старцеву в глаза:
– Сколько стоит квадратный дециметр? Я бы купил кусочек на десять долларов.
– Да иди ты! – возмутился Саша. – Возьми даром.
Но даром цоефил отрезать не посмел. Так и лежит Старцев на покрывале, ждет своего звездного часа. Теперь Старцев лежит в другом месте, а куда делось покрывало, сказать сложно.
Культ Виктора Цоя, конечно, в России мощнейший. Поскольку к почитанию лидера группы «Кино» подключилось и поколение, выросшее после его гибели, можно смело утверждать: цоемания в стране будет продолжаться вне всякого сомнения.
У стариканов вроде меня цоемания вызывает лишь усмешку. Но вот вспоминаю собственную юность. 1968 год. В группе «Роллинг Стоунз» умирает белокурый гитарист Брайан Джонс. Один из основателей. Информации мало. Мы много додумываем. Мы – это те любители «Стоунз», которых можно посчитать по пальцам. Первоначально – особая секта, в отличие от многочисленных битломанов. Печаль наша по Брайану элитарна. Мы чувствуем себя особыми. И что делаю я? А вот что…
Тогда я учился играть на фортепьяно, и в итоге у меня получилось: могу себе подыграть ритмическими аккордами. Вот я играю, тренируюсь, печалюсь о Брайане и сочиняю где-то весной 69 года песню. Она называется «Сердце камня». Памяти усопшего англичанина. Стала она в 70-м первым хитом ленинградской группы «Санкт-Петербург». И одним из первых в русскоязычном роке. После я это все записал на студии, есть и концертные версии. Первоначальный смысл ушел на второй план. Никому и не понять теперь, что значат строчки:
И у камня бывает сердце.И из камня можно выжать слезу.Лучше камень, впадающий в грезы,Чем человек с каменным сердцем…Каждому поколению хочется иметь героя-сверстника…
Вот вам цоевская история уже из нового времени. Как известно, Ленинградский рок-клуб на улице Рубинштейна пал. Дом народного творчества давно закрылся. В памятном доме открыли детский театр «Зазеркалье», а само здоровенное здание с внутренним двором и соседними лестничными пролетами ушло в частные руки. Когда начался процесс продажи, то организованные цоефилы ударили в набат, стали готовить акции протеста. Здесь, мол, Цой начинал, а вы хотите загубить место. По телевизору прошло несколько сюжетов. В одном и я появился, изложил свое видение данной проблемы. На историческом здании надо хотя бы мемориальную доску установить про рок-клуб, иначе фанаты станут на отремонтированных стенах рисовать. Да и двор, мол, стены которого превратились в большую графическую картину, стал представлять определенное художественное значение для города на Неве…