Ленинградское время, или Исчезающий город
Шрифт:
После десяти вечера, когда у нас заканчивались деньги, наступал счастливый для Андрея Никитича момент, ради которого он и хаживал в Дом писателей.
Он, не оборачиваясь, делает жест. Прогибая паркет – этого мига ждала и обслуга ресторана! – подбегает официантка Рита. Бедра у нее, корма и грудь таких форм, что просто не бывает. Она поощрительно улыбается, а Андрей Никитич из Планетария говорит тем небрежным полушепотом, за содержание которого мы все так любим его:
– Душенька, бутылочку коньяка, что получше, выбери…
– «Ахтамар»? – почтительно предлагает Рита.
– Да, да, естественно, «Ахтамар»!.. Так… Шампанского еще… Закусить
– Обязательно, Андрей Никитич! Что-нибудь еще?
– Нет, Рита. Пока нет. Я скажу.
Через час шум в ресторане становится невыносимым. Все благодарно посматривают на Андрея Никитича, а Евгений Кутузов орет благим матом:
– К бабам! К настоящим русским бабам!
Тут все и переходят в бильярдную, что напротив ресторана за потаенной дверью.
Советские разночинные писатели, собравшиеся в бильярдной комнате, изображают из себя дворян. Или бояр. Одним словом, что-то чуждое, белогвардейское. Толик Степанов садится на ковер, откидываясь к благородной стене, обитой дорогой материей, и пьет шампанское из горлышка, отрыгивая пузырьки.
Играют долго и безрезультатно. В небольшой бильярдной уютно рассеянный свет ровно падает на зеленое поле стола. Окна занавешены кремовыми гардинами, тяжело струящимися от потолка к полу. Потолок отделан дубом.
Вскоре в бильярдную влетает жена Коняева, Марина, вызванная из дома по телефону администраторами. Оказывается, после длительного лечения новейшим методом из желчного пузыря Николая вот-вот должны пойти камни. Ему следует соблюдать диету и покой. Марина старается по мере сил препятствовать его загулам.
– Как не стыдно! – бросает она, берет певца озерного края, как полено, и выносит из бильярдной.
Естественно, что реконструкция писательского быта предперестроечной ленинградской поры условна. Не все так угарно происходило на самом деле. Не всех персонажей я, понятное дело, сумел назвать. Но общий тон времени, мне кажется, удалось передать. Сквозь экзальтированную гулянку чувствовалось приближение чего-то нового, другого. Социализм и погиб-то, мне кажется, оттого, что не смог предложить ничего нового. Старые догмы и старые вожди всем надоели. Скука погубила хорошую идею.
Писатели, конечно, были баловнями советского режима.
Андрей Тропилло-Торопила
Ленинградский рок-клуб, созданный в марте 1981 года в Доме народного творчества на улице Рубинштейна, 13, стал проводить фестивали. Первоначально они назывались смотрами-конкурсами.
У меня в архиве хранится пухлый том машинописных страниц, любовно переплетенных и убранных под обложку из светло-коричневого кожзаменителя. На титульном листе старательно отпечатано: «Материалы 2-го смотра-конкурса самодеятельных рок-групп города Ленинграда», 1984 год. Познакомлю вас сегодня с его содержанием. По стилистике текстов можно понять состояние дел и умов в музыкальном Ленинграде той поры.
На первой странице список оргкомитета и жюри. В жюри, кроме представителя обкома ВЛКСМ Пилатова, присутствовали местный писатель Житинский, журналисты Троицкий из Москвы и Мейнерт из Таллина.
Среди участников в будущем великие: «Кино», «Аквариум», «Алиса». «Алиса» еще без Кинчева. Есть и навсегда выбывшие из памяти человечества ансамбли «Зенит», «Календарь», «Продолжение следует».
Вот программа выступления, к примеру, рок-банды «Алиса». Аккуратно распечатан
Зачитываю названия песен из программы «Аквариума»:
1. Песня к воде.
2. Нож режет воду.
3. Новые дни.
4. Небо становится ближе.
5. Артур – инструментальная композиция.
6. Дикий мед.
7. Минус тридцать.
8. Глаз.
9. Тема для новой войны.
Все участники смотра – видимо, таково было требование анкеты – указывают возраст. Только Леонидов, Фоменко, Заблудовский и Мурашов из «Секрета» кокетливо скрывают свою юность.
Еще из великих выступали «Зоопарк», «Странные игры», «Кино», «Телевизор».
Перечислю песни из программы «Кино»:
1. Транквилизатор.
2. Растопи снег.
3. Троллейбус, который идет на восток.
4. Летние каникулы.
5. Последний герой.
6. Генерал.
7. Время есть.
8. Я объявляю свой дом.
9. Прогулка романтика…
На момент конкурса Виктору Цою всего 22 года.
К машинописному досье на группу «Пикник» внизу старательная приписка карандашом: «7 марта 1984 из группы ушли все музыканты, кроме Э. Шклярского. Были приглашены Евсеев, Омельниченко и Егоров. После чего была отрепетирована эта программа…»
К 1984 году любые концерты на Рубинштейна стали пользоваться большим успехом. Туда уже следовало доставать проходку, то есть пригласительный билет. Билеты делились между музыкантами и руководством рок-клуба. Тут же они появлялись на черном рынке. Думаю, рок-клубовская бюрократия и музыканты ими и приторговывали. Я тоже как-то по бедности продал два билета за 10 рублей. Но у меня билетов практически не было. Много билетов забирало себе начальство Дома народного творчества. Молодые чекисты из Большого дома брали их и водили в рок-клуб разных милашек, бравируя собственными возможностями.
В мае 84-го жюри смотра определило семь лауреатов. Это группы «Аквариум», «Кино», «Секрет», «Теле-У», «Тамбурин», «Джунгли» и «Телевизор».
Некоторые из лауреатов награждаются грамотами. «Кино» – за лучшую антивоенную песню. Так отметили песню, в которой Цой объявлял свой дом безъядерной зоной. Студенты театрального института, составившие «Секрет», естественно, получили грамоты за артистизм. «Тамбурин» Володи Леви – за высокий художественный уровень аранжировки и качество исполнения. «Теле-У» Александра Ляпина, виртуозно наяривавшего гитарные соляки, награжден грамотой за исполнительское мастерство. «Джунгли» Отряскина получили грамоту за музыкально-композиционное решение программы… Были учреждены специальные призы: Кировский завод наградил группу «Мануфактура» за творческий поиск, а Ленинградское оптико-механическое объединение отметило призом группу «Кино» без объяснения причин своих симпатий. Горком ВЛКСМ наградил также без объяснений группу «Тамбурин».