Ленинский тупик
Шрифт:
Решил потолковать после смены с корпусным прорабом, с которым до сих пор и словом не перекинулся.
Прораба в тот день сняли…
Назавтра Игорь явился в трест, спросил у спешившего куда-то молодого инженера, где прораб Огнежка Акопян.-
– В каталажке!
– бросил тот, пробегая.
– Где?!
– В каталажке!
– прокричал инженер, устремляясь вниз по лестнице.
– Первая дверь направо.
Игорь Иванович зашел в узенькую, в одно окно, комнату, заставленную шкафами, на которых лежали кипы старых бумаг. С каждым шагом от двери едкий щекочущий
Огнежка не сводила глаз с левкоев, покачиваясь на скрипучем стуле. .
Игорь заколебался: подойти к Огнежке или возвратиться? Проблемный разговор с девицей, у которой столь ярко, ну, просто вызывающе ярко накрашенные губы, прическа мужская, короткая- явно от модного парикмахера. Брючки узкие, и тут своя мода,наверное. Зеленоватая крепдешиновая кофточка с очень короткими рукавами. Но больше всего насторожили белые босоножки сверхмодного фасона, без задников. Босоножки валяются под столом. Ноги в капроновых носках покоятся на связке пожелтевших нарядов, бесцеремонно брошенных на пол. Впрочем, ноги не покоятся, они вытанцовывают что-то… “В таком наряде - на стройку? По грязищи…”
Хотел уж повернуться и уйти. Но тут заметил в углу комнаты большие рабочие ботинки в засохшней глине. Над ними вешалка. На ней курточка и белый плащ. Задержался. Кашлянул.
Огнежка порывисто оглянулась. Смуглая. Огненная молодая женщина. То ли армянка. То ли грузинка. Словом, Кавказ во всей красе..
Спросила почему-то с неприязненной усмешкой, чем она обязана посещению редактора новорожденной стенной печати… Нужен совет? И беззвучно, одними губами: “Мой?!”
Игорь решительным жестом пододвинул стул. Огнежка как-то сразу подобралась, неестественно выпрямилась на стуле; высокая, по-мальчишески угловатая, она напоминала теперь школьницу старших классов, которая вытянулась вдруг, в один год, тревожа родителей своими худыми ключицами и впалыми щеками, вызывая их удивленные возгласы: “В кого она растет?”
– Почему здесь каталажка?
– не сразу отозвалась Огнежка. Замкнутая, обозленная, она заставляла себя быть корректной.
Оказывается, так здесь прозвали комнату, где сидел инженер по труду и зарплате. Вот уже много лет в тресте на эту должность не назначали, на нее чуть не силой гнали. Новоиспеченный специалист по труду и зарплате тосковал в “каталажке” до тех пор, пока на смену ему не приводили следующего. Впрочем, долго ждать не приходилось - два-три месяца - и отсидка кончена. Может быть, кто-нибудь из инженеров-строителей задержался бы здесь и долее, но, во-первых, каждому вскоре становилось ясно, что в финансовых дебрях треста не только черт, сам Ермак ногу сломит; во-вторых, можно ли полюбить “каталажку”?
Игорь присел, объяснил, что явился поговорить о “выводиловке”. Огнежка постучала без нужды костяшками счетов, изрезанных кончиком чьего-то ножа и забрызганных чернилами; объяснила, пытаясь нащупать ногами туфли и объясняя, что она за свой трудовой стаж с иной системой оплаты не встречалась.
– Лозунги над входом меняются. А оплата труда?
– В строительном институте вам преподавали основы “выводиловки”? Огнежка вскочила, так и не попав ногой в туфлю.
– Что вы от меня хотите?
– Я хочу понять, что происходит, в частности в бригаде Силантия. Заговоришь о заработках -люди морщатся, убегают, а то и кричат, словно ты дотронулся ненароком до открытой раны.
Огнежка зло откинула костяшки счетов. Процедила сквозь зубы: Крановщики на твердой оплате. Что вам чужие раны? Не касайтесь ран, которых не в силах исцелить!
– А если попытаться исцелить?
– Вы - кудесник?!
– Она обернулась к нему всем корпусом.
– Пойдемте! Это недалеко… Через час вы отрешитесь от наивной веры в свое всесилие.
– Может быть, через сорок пять минут?
– усмехнулся Игорь.
– Нет!
– возразила она без улыбки, надевая свои огромные мужские ботинки в песке и глине, и белый пыльник.
– На это потребуется ровно час. Ни одной минутой меньше.
Они двинулись к недостроенным корпусам. Навстречу небольшими группками шли рабочие, - кажется, начался обеденный перерыв второй смены.
– Это очень кстати, - заметила Огнежка, обгоняя Игоря размашистой, мерной, как в беге на длинную дистанцию, походкой прораба, которому приходится вышагивать в день многие километры. С трудом привыкала она к этому широкому мужскому шагу, болели икры, но иначе она постройке не ходила: ведь походка отличает прораба, как врача белый халат.
Внезапно Огнежка остановилась возле грузовика с открытым задним бортом.
Игорь, который спешил следом, едва не налетел на нее. Шофера в кабине не было, - по-видимому, ушел обедать, так же, как и рабочие, чьи лопаты лежали на песке возле грузовика.
Огнежка оглядела желтоватые отвалы песка, которые громоздились вдоль всего будущего проспекта, покачала головой.
– Начнем!
– Что я должен делать?
– Берите лопату!
Игорь строго взглянул на нее.
– К чему эти шутки? Я целый день ворочал лопатой. По пять тонн перекидывал за раз.
Огнежка не отвела от него зеленых, холодно прищуренных глаз.
– Вы действительно хотите постичь теоретические основы всех наших бед?
Игорь кивнул.
– Берите лопату!
– властно повторила она.
– Вот эту…
Игорь неуверенно нагнулся, взял совковую лопату. “Моим методом постижения действительности мне же по шеям”, - подумал он.
– Нагружайте грузовик!
– Огнежка взглянула на ручные часы.
– Я засекаю время.
Игорь засмеялся своим мыслям: “Будь последователен!” —плюнул на руку, зачерпнул полную лопату песка и с. напряжением перенес песок в кузов грузовика.
– Как железные опилки.
– Песок сырой, - пояснила Огнежка.
– Один кубометр такого песочка весит более полутора тысяч килограмм. Что же вы остановились, товарищ стенная печать?