Ленкина свадьба(из сборника"Земля гай")
Шрифт:
Он снова влез на скамейку и попытался отбить на ней чечетку, но скамейка страдальчески заскрипела.
— Слезай, клоун, — сдернул его Юрка и хотел было шлепнуть по кепке, но встряла Ленка:
— По голове бить нельзя — можно связь с космосом перебить, — ей хотелось сказать что-нибудь умное, поразить Юрку.
Все заржали.
Юрка все-таки прихлопнул Ломчика по макушке:
— И не матерись при дамах.
— Ну вот, связь с космосом перебил, — испугался Ломчик.
— А с чем еще связь бывает? — спросила Анька-мелкая на
— Связь бывает не с чем, а с кем… — Митькина подглядывала на Юрку и медленно то расстегивала верхние пуговки блузки, то застегивала.
— С землей, — сказала Ленка, не заметив маневров Митькиной.
— Мою связь с землей прошу не трогать, — заявил Ломчик, прикрыв зад руками.
— А тебе ее еще в детстве не перебили? — осведомился Юрка.
— Эх, наверное, перебили, — расстроился Ломчик. — Земля, земля, я — задница, как слышно? — он наклонился ухом к траве, — никакого ответа. Сто процентов — перебили.
Из магазина показался Аркаша:
— А мне не продают! Мне восемнадцати нету!
— Я сбегаю? — предложил Сашка и побежал в магазин: ему уже исполнился двадцать один год.
— Связь Алкаши и алкоголя нарушилась, — констатировал Ломчик, глядя на приближающегося Аркашу, и уже громче: — А что у тебя в рюкзаке-то так много всего?
— Капуста, я вчера по полю капустному прошелся — она уже такая большая вымахала.
— Зачем нам на пикнике капуста? — удивился Юрка.
— Давай сюда, — Ломчик вытребовал у Аркаши кочанчик и тут же начал аппетитно хрумкать, — люблю свежую капусту. В ней витаминчики, протеинчики… Мне от нее так хорошо… Наверное, в ней алкоголь есть, — и по привычке добавил, — сто процентов.
Заржали: водка — 40, спирт — 96, капуста — 100 процентов.
— Ломов! Тебе восемнадцать лет, осенью в армию идти — где твоя серьезность? — смеясь, спросил Юрка.
— Где, где… Сказал бы я, где, да ты опять скажешь “не матерись при дамах”.
Подошел Сашка с четырьмя бутылками водки.
— Куда столько-то? У нас же есть с собой? — испугался Ломчик. — Мне домой теперь никак нельзя пьяным показываться — что я Вазгену скажу?
— Скажешь, что капусты переел, — засмеялся Юрка и снова слегка перебил ему связь с космосом.
Отправились.
Вышли в поля. Ближе к лесу паслось стадо. Рыжие коровы торчали на желтой траве, как грибы. Пастуха не было видно.
Впереди вышагивал Юрка, сразу за ним Ломчик с Любкой под ручку. Следом Аркаша с Анькой-мелкой, Иволгина с Сашкой, потом остальные, укуренный Федька-чеченец. Ленка пыталась было пристроиться рядом с Юркой, заглянуть ему в глаза, поймать его взгляд. Увидеть, узнать: как он, что он, любит ли он ее. Но сначала ее оттеснил Ломчик, что-то с увлечением рассказывавший Юрке. Тут же с другого боку пристроилась Митькина, шикнув на Ленку, как на собачонку. Ленка опешила, остолбенела. И тут же ее обошел Аркаша и даже не взглянул, как будто не ходил он за ней в лес, не читал ей стихи…
Все дружной толпой обогнали
Ленке вспомнилось вдруг. Она маленькая. На ней нелепая короткая юбочка и грязная майка. Она стоит на дороге, ее зовут ребята: “Ленка, хочешь конфетку? Хочешь?”
Кто ж в детстве не хочет конфетки?
Кто протянул туго завернутую конфетку в ярком сказочном фантике? Чья это была маленькая вся в ссадинах рука?
Ленка радостно хватает конфетку, боясь, что передумают. Разворачивает, торопится и у нее не получается. Наконец, получилось. Вот снялся яркий фантик, под ним золотистая фольга… А вытащенным из фольги оказывается камушек. Грязный маленький камушек, по форме похожий на конфетку.
И все смеются, смеются…
Но Ленка упорно продолжала идти следом за ребятами. Низко опустив голову и сжав кулаки. За Юркой.
Подошли к стаду. Коровы испуганно поднимали головы, вскидывали рога, моргали. Потом снова принимались щипать траву, жевать и отрыгивать жвачку.
Еще никто ничего не понял, но все разом почувствовали неладное. Кто-то закричал: “Бык!” — и все кинулись врассыпную.
Казалось, что это игра. Как в детстве Ленка с Любкой дразнили и убегали от соседского кабанчика.
Коровы переполошились, стали расходиться, разбегаться. Ленка, отбежав немного к деревне, остановилась, обернулась. Бык, возвышаясь над коровами, решил атаковать нарушителей его владений. Большинство ребят кинулось за стадо, ближе к Кольке-пастуху, который лежал, облокотившись о седло, рядом с расседланным Тюльпаном. Кто-то рванул назад, к деревне. И только Юрка, шедший впереди, с двумя рюкзаками — своим и Митькиной, решил, наверное, не отступать, и так и шел к лесу, только ускорил шаг. И бык почему-то выбрал его.
Бык, низко опустив голову, как на корриде, выставив вперед рога, перешел на галоп и медленно, но верно нагонял Юрку.
Юрка побежал.
Колька судорожно седлал Тюльпана.
— Брось рюкзаки! — кричал Ломчик.
Кто-то, кажется Митькина, визжал не переставая.
Ленка сама не заметила, как побежала.
Ленка бежала за быком, по диагонали, стараясь успеть, перехватить, не дать быку нагнать Юрку. Она задыхалась и кричала что-то невразумительное. Ругала быка, наверное, и, кажется, впервые в жизни ругалась непотребно.
Сообразив, что, даже срезав угол, быка ей не догнать, стала хватать с дороги камни, намертво втоптанные в землю стадом. Выскребать их, ломая ногти. Швырять в быка, стараясь отвлечь его от Юрки.
Она попала быку в крестец, два раза в шею, в голову. Кричала что-то про то, чтобы он оставил Юрку, отстал.
И бык испугался криков, тычков. Он вдруг поджал хвост, как собака, и, косясь, припустил от Ленки, забыв про Юрку. Ленка не верила своему счастью и все бежала следом, совсем уже выдохшись, и кричала, и все кидала камни, уже не попадая…