Ленон и Гаузен: Два клевых чужака
Шрифт:
— Эй, звонарь! Дозвонишься у меня! — крикнул Зуб из угла и захохотал. Гаузен понял, что пока его не узнали, нужно что-то ответить, а не то бандиты поднимутся со своих мест.
— Я вовсе не собирался никому докучать, — изо всех сил огрубляя голос, откликнулся Гаузен. — Просто хотел привлечь внимание хозяина.
— Пока хозяина нет, мы тут за главных, — решил пошутить тощий Репей и засмеялся, но быстро осекся. — То есть ты, конечно, главный, Кловиад, — поправился бандит и снова обратился к Гаузену:
— Ты сам-то,
— Вы, наверное, вышибалы? — с наигранным дружелюбием полюбопытствовал Гаузен. Он подумал, что подобное сравнение польстит громилам. — От меня беспорядков не ждите. Я для этого слишком устал и хочу отдохнуть. В текущем состоянии от меня пользы так же мало, как и вреда.
Громилы снова захохотали. По-видимому, им пришлись по нраву беззубые шутки Гаузена.
— Ну, может от тебя и выйдет какой прок. Ты сам-то кто такой? — на этот раз более дружелюбно повторил свой вопрос громила.
Гаузен хотел снова воспользоваться версией про торговца, но решил, что в этот раз она привлечет слишком много ненужного внимания. Мало ли им захочется обыскать, не все ли деньги украдены? Жаловаться на разбойников столь откровенно бандитским типам Гаузен посчитал занятием весьма сомнительным.
— Я целитель и собираю лечебные травы, — выдал первое, что взбрело в голову, юноша и прикусил язык, так как совсем не разбирался в этом деле.
— Лекарь, значит? Чирей у меня на одном месте не излечишь? — издевательски произнес Репей, по-видимому, имея в виду что-то неприличное.
— Я бы и рад, да у меня сейчас нет ни инструментов, ни маломальских ингредиентов, — нисколько не смутившись деловым тоном начал разъяснять Гаузен. — Ну а вообще всякие болячки в разных местах лечатся прижиганием, — порекомендовал юноша, чтобы убедить присутствующих в собственной учености.
— Слыхал, Репей? Он тебе задницу припечь собирается! Ну, шутник! — засмеялся Зубочист.
— Шутничок, а ты знаешь, почему черепица на крыше так называется? — поинтересовался уязвленный Репей.
— Потому что ЧЕРЕЗ нее летают птицы? — предположил Гаузен.
— Нет, потому что если человека скинуть с крыши, то череп разлетится вдребезги, — разозлился бандит и демонстративно грохнул кружку об пол.
— Знаешь, что лекарь, — угрожающе прохрипел Репей. — А слабительного у тебя для меня не найдется?
— Это еще зачем? — встревожился Гаузен.
— Чтобы мне было с чем прийти на твою могилу! — вскочил с места Репей.
— А лекарь-то у нас весельчак, — спокойным тоном вмешался в разговор Кловиад, будто бы только сейчас заметил это. Услышав голос главаря, Репей сразу умерил свой пыл и уселся на место.
— А знаешь ли ты, как зовется лекарь без чувства юмора? — задал юноше вопрос главарь.
— Занудой? — снова не понял Гаузен.
— Нет,
— Постойте, — не удержался Гаузен, хотя разумнее было промолчать. — Долгожителями называются мои клиенты! У меня лавка в… — тут Гаузен подумал, что бы за местечко такое назвать, чтобы оно было как можно дальше отсюда, — в Аверлате!
— А с моим лицом можно что сделать? — с надеждой в голосе попытался разузнать Зубочист, оторвавшись от любимого занятия — ковыряния щепкой во рту.
— Надо ему посоветовать что-то совсем редкое, чтобы поскорей отстал, — подумал Гаузен и выдал рекомендацию:
— Можно попробовать приложить толченую чешую дракона.
— Вот как, — расстроился Зубочист. — Если бы я раньше это знал, то просто так не ушел бы оттуда.
Гаузен не стал расспрашивать, что именно в виду имел на самом деле бандит. Мысли у него были только о том, как побыстрее убраться отсюда. Он решил, что настало время прощаться. Просто сказать под конец, что забыл запереть лавку, в которой оставил кипящий котел на открытом огне, и свалить.
— С собой у меня очень мало лекарств, и вряд ли среди них найдутся нужные вам, — начал заготовленную речь Гаузен. — Так вы приезжайте в Аверлат, спросите у местных торговцев… Шелдорома, и вам обязательно покажут, где меня можно найти. А я вас за пол-цены вылечу.
— А за что это ты мне уценку собираешься сделать? — вновь насторожился Репей.
Гаузен уже хотел было коротко ответить «за знакомство» и, тем самым, окончить этот разговор на неровной почве. Но тут его будто дернуло что-то за язык, или юноша просто слишком вжился в несвойственную для него роль:
— Ну, как за что? Я же сразу, можно сказать, не глядя, понял, что случай запущенный. Тут, кхм, нужен целый комплекс мер…
— Это кто тут запущенный, лекарь? У тебя совсем, что ли, набалдашник отвинтился?! — разозлился бандит.
— Я вовсе не хотел никого обидеть. Сам-то я здоров, кхе-кхе, слава Катапаку, — откашлялся Гаузен и продолжил свое вранье. — Но вот цены у меня безумно низкие. У меня даже лозунг соответствующий написан на вывеске:
Пускай в трубу я вылечу,
Как бедный идиот,
Но всякого я вылечу
Больного, кто придет, — неожиданно открыл в себе талант к сложению стихов Гаузен. — Даже если будут, гм, какие-нибудь наследственные осложнения. Вот ваша, кхм, родительница не мучалась мигренью?
— Как ты назвал мою мамашу? Ми-чем? Мегерой? — взревел Репей и вновь вскочил с места. На этот раз Кловиад его не останавливал.
— Мигрень — это рыба такая, — осторожно подал голос Зубочист, но этот сомнительной достоверности факт крайне мало помог вытянуть Репья из того бешенства, в которое он погрузился.