Лента Мёбиуса
Шрифт:
Не сводя с Вика глаз, она встала, скрипнув кожаными сапогами.
– Интересно, что ты расскажешь про сегодняшний день своей благоверной?
– Правду.
– Сомневаюсь. Я мужиков хорошо знаю. Ничего ты не расскажешь, все станешь держать в себе. Ты не хочешь, чтобы твое грязное ремесло замарало твою жену. И на твой вопрос я не отвечу. Тебя это расстраивает?
Ван положил руку на плечо товарища:
– Пошли!
Вик тоже поднялся с места, но не сдался:
– Вы – полная противоположность Леруа. И внешностью, и вкусами, и финансовым положением. Здесь все мрачно и темно, там – повсюду свет. Она – день, а вы – ночь.
– Джекил и Хайд,
– Нет. Хайд и Хайд.
Жюльетта прикрыла глаза:
– Неплохо, малыш. Ты что, мозговой центр в вашем дуэте? А ну, валите отсюда оба!
А Вик продолжил:
– И сблизить вас могло только ваше сексуальное родство. Когда вас спросили, была ли Аннабель склонна к садомазохизму, вы спрятали левую руку, зажав ее в коленях. Может, тут и темно, но ваш протез предплечья заметен так же явно, как у собаки пятая нога. Ты тоже видел, Мо?
– Видел…
– В спальне у вашей подружки нашли костыли. Это вам ни о чем не говорит?
– Абсолютно.
– На костылях остались отпечатки пальцев. Я знаю, что там найдут и ваши. Предпочитаете уладить этот вопрос в участке перед односторонним зеркалом? [14]
Ван ничего не понял в истории с костылями. Жюльетта ведь тоже не хромала.
– Да отстаньте вы от меня! – не выдержала она. – Да, я пользовалась этими костылями. Как и все остальные. И что с того? Будете жаловаться на рукоприкладство?
– Мадемуазель Леруа страдала акротомофилией? [15]
14
Одностороннее зеркало – оптическое приспособление, устроенное таким образом, что, к примеру, свидетель не может видеть обвиняемого, а судья или кто-либо из следственной бригады – может. Используется при допросах, опознаниях, при работе с детьми, чтобы избежать психологической травмы ребенка.
15
Акротомофилия – сексуальное влечение к людям с ампутированными конечностями.
– Чем?!
Это выкрикнула не Жюльетта, а Ван. Посмотрев на девушку, Вик догадался, что она поняла. Она быстро отошла в тень и спряталась в глубине гостиной, как летучая мышь прячется в глубине пещеры.
– А ты проницательный. Нет, ты и в самом деле проницательный, проныра ты этакий. И часто ты наблюдаешь за руками?
– Руки – продолжение эмоций. Так страдала или нет?
– Страдала…
Жюльетта налила себе еще порцию текилы. Видимо, так она хотела подчеркнуть свою скорбь.
– И не такой уж и зеленый, если подумать.
– Эй, мне кто-нибудь объяснит, что это такое? – завелся Мо Ван. – Эта ваша акрото…
– Может, мадемуазель Понселе нам объяснит… – отозвался Вик.
Жюльетта поставила стакан на стол и включила галогенную лампу на малый режим. И глаза ее оказались не черными, а темно-синими, почти красивыми.
– Слушай, скажи честно, откуда ты все это знаешь? У тебя есть жена, может, есть ребенок. Ты ведь еще только начинаешь, еще молоко на губах не обсохло. Азиат и тот не знает. А ты-то откуда?
Теперь Ван не отрываясь смотрел на искусственную руку с растопыренными, как свечки, пальцами.
– Ну? – повторила она. – Мы застеснялись?
Вик не решался взглянуть на коллегу:
– Я… я занимался исследованием наследственных
– Набрел он… И ты думаешь, я клюнула? Я знаю, когда мужик врет.
– Хотите верьте, хотите нет, но это правда.
Жюльетта была почти одного с ним роста: около метра восьмидесяти. Она ненадолго отвернулась, и полицейские услышали щелчок. Потом положила на стол массивный предмет: литой резиновый протез предплечья. Тяжело ступая, Жюльетта подошла к Вику и задрала рукав своей хламиды. Под ним оказалась гладкая, как лысый череп, культя.
– Знаете, для чего были нужны костыли? Анна хотела, чтобы я хромала и опиралась на них, перед тем как лечь с ней в постель. Ей нравились врожденные хвори, всякие уродства, вроде шестипалых ног или искривленных больших пальцев. Она сама была путаной, но платила таким увечным, как я, за возможность трахаться с ними. Ей нравилось спать с такими вот несчастными уродами, со случайными ошибками природы. С теми, кого жизнь не баловала.
Она подошла ближе, и Вик услышал ее тяжелое дыхание.
– Так кто же хуже? Такие, как я, что выражают свои сексуальные наклонности манерой себя вести, манерой одеваться, как бы предупреждая: «осторожно, вы ступаете на опасную территорию», или суккубы [16] , которые, как она, прячутся за шикарной внешностью? Поверьте мне, такие женщины ходят по грани сумрака. Видимо, на этот раз она зашла слишком далеко.
Она выдержала паузу и продолжила, поглубже забившись в кресло:
– Ты меня спросил, как я ее оценила бы… Ну, ты бы ей, конечно, влепил пару, ведь Анна любила делать больно. По-свински больно. А я это обожала. Как оценила бы? Ну, не знаю… Может, дала бы восемьдесят из ста.
16
Суккуб – демон-соблазнитель в женском обличье. Инкуб – демон-соблазнитель в мужском обличье.
Выведенный из себя, Ван схватил Жюльетту за руку:
– Поехали в участок. Там все и расскажете: с кем она встречалась, где, когда и как.
– Вы что, издеваетесь?
Она попыталась вырваться, но сыщик держал ее крепко.
– А что, похоже? Можно все уладить, не делая шума. Поговорить с ответственными персонами у меня в отделении. Иначе придется вызывать конную полицию.
Жюльетта пожала плечами:
– Да в конце концов, мне плевать. Вот только вечером я занята. У меня съемка.
– Очередная «Золотая пальмовая ветвь»? [17]
7
Четверг, 3 мая, 23:26
Сон второй: Дорога в Со
Посмотрев на себя в зеркало заднего вида, Стефан снова увидел на лице три глубокие царапины, которые доходили до самого подбородка. Пальцы у него дрожали. Наверное, ничто сейчас не могло бы унять эту нервную дрожь.
Он до предела утопил в пол педаль акселератора и включил радио на полную мощность.
17
«Золотая пальмовая ветвь» – приз Каннского кинофестиваля.