Ленты бескозырки

Носенков Василий Романович

Рудольф Карлович Лепник - бывший латышский стрелок, коммунист - был направлен на работу в народную милицию как человек, исключительно преданный делу революции. Жил он тут же, при комендатуре, в маленькой комнатке без кухни.

Прежде чем отправиться к Лепнику, Василий Николаевич почистил сапоги куском шинельного сукна и освежил лицо холодной водой из-под крана. Он полагал, что между командой "отоспаться" и вызовом к начальнику существует прямая связь - какое-нибудь интересное задание. Однако его предположение не подтвердилось. На лице Рудольфа Карловича не было той знакомой решительности, которая всегда бывает у

начальника перед выполнением задания. Ленник сидел пригорюнившись. Непочатая кипа текущих бумаг сиротливо лежала на кромке стола, придавленная тяжелым пресс-папье. Не привыкший бездельничать, Лепник нервно перекатывал по столу толстый карандаш, стараясь хоть чем-то занять свои крепкие, жилистые руки.

– Садись, - коротко пригласил он Афоничева, указывая на стул.

Василий Николаевич сел. После нескольких фраз, касающихся служебных дел, Лепник попросил у него в долг... костюм.

Дело в том, что недавно за отлично проведенную операцию по поимке группы опасных преступников Афопичева премировали новым костюмом. Теперь он щеголял в поскрипывающей желтой кожанке и таких же, правда весьма неудобных в носке, хрустящих брюках-галифе.

Костюм придавал молодому, щупленькому Афоничеву благородную осанистость и солидность. Кроме того, он не требовал ни стирки, ни чистки, ни глаженья. Не каждый мог похвастаться тогда подобным обмундированием.

– Завтра меня вызывают к начальнику управления, - застенчиво объяснил Лепник, - а как я покажусь в таком виде?
– И он безнадежно провел ладонями по протершимся на коленях старым солдатским брюкам.

Афоничев безропотно переоделся. Про себя он подумал, что неплохо бы подарить Рудольфу этот костюм насовсем. Но, во-первых, кожанка уже один раз подарена, а во-вторых, как такую щедрость расценят товарищи? Нет сомнения, что многие сочтут это за подхалимаж. Нужно было придумать что-то, но что - Афоничев не знал. Он только сделал вывод, что начальство поступило крайне необдуманно, отдав этот костюм ему, а не Лепнику.

Дома Афоничев наскоро попил чаю с черным хлебом, забрался с головой под ватное одеяло и мгновенно уснул.

Спал крепко, без сновидений. В пять часов утра проснулся от настойчивого стука в дверь. Осторожно выглянул изпод одеяла. За окном начинало светать. На всякий случай он нащупал под подушкой холодную рукоятку пистолета и встряхнул головой, отгоняя остатки сна. Затем молча дотянулся рукой до двери и повернул ключ. В комнату вбежал запыхавшийся милиционер Черкашин.

– Что случилось?

– Вас срочно вызывают на работу, - с трудом переводя дыхание, ответил милиционер.

– Зачем?
– допытывался Афоничев, быстро натягивая на себя ветхие брюки Ленника.

Милиционер молчал. Избегая смотреть Афоничеву в лицо, он нервно скользил глазами по углам тесной неубранной комнаты.

– Да ты что, язык проглотил?
– прикрикнул Василий Николаевич.
– Все равно через десять минут я обо всем узнаю!

– Взрыв на водопроводной станции, товарищ начальник, - выдавил наконец милиционер.

Любое известие готов был услышать Афоничев, но от этого на мгновение опешил. Сказанное милиционером никак не укладывалось в голове. Взорвать водопроводную станцию и оставить население города без воды в такое трудное время! Совершить это гнуснейшее преступление мог только самый злейший, обреченный на неминуемую гибель враг или же сумасшедший. Вместе с тем напрашивался

вывод: это сделали не уголовные преступники.

Здесь, по-видимому, поработал кто-то с той стороны...

Афоничев быстро оделся, сунул в карман легкий бельгийский браунинг и выскочил на улицу. Заходить в комендатуру не имело смысла, и. он направился на Петроградскую набережную, к водопроводной станции.

Впереди, на Кронверкском проспекте, маячила мужская фигура. Человек в короткой бекеше торопливо шагал в сторону парка. Василий Николаевич сунул в карман руку, обхватил щербатую рукоятку браунинга и смело пошел навстречу неизвестному. Предосторожность его оказалась напрасной. Приблизившись к человеку, он узнал в нем сотрудника губчека Ванюшу Дмитриева. По его озабоченному лицу Афоничев понял, что Дмитриев уже побывал на месте происшествия.

– Как там дела?

Дмитриев рассказал, что взрыв произошел в подвале машинного отделения, но мины обнаружены и в других местах на территории водопроводной станции. Для обезвреживания их вызвана саперная команда.

Из подробностей, как все это произошло, Дмитриев знал следующее. Часа в два ночи к начальнику станционного караула Бахромову пришли двое - матрос и солдат.

Они предъявили удостоверения сотрудников губчека и были беспрепятственно пропущены на территорию водопроводной станции. Проверяли состояние машин и всей системы, особый интерес проявили к фильтрам. Там они задержались минут на десять. Затем велели собрать в караульное помещение весь ночной наряд охраны для особого инструктажа. Бахромов сделал попытку сослаться на инструкцию, запрещавшую ослаблять охрану объекта в ночное время. Но солдат, бывший старшим по должности, начал кричать на Бахромова и даже вытащил наган, угрожая начальнику караула немедленным арестом. Ничего не предприняв и не проверив по телефону полномочия чекистов, Бахромов подчинился и собрал наряд.

Говорили о простых вещах: обязанностях охранника, важности охраняемого объекта, о необходимости увеличить численность постов в связи с военным временем...

Один из стрелков охраны, не дождавшись окончания инструктажа, вышел во двор и неожиданно увидел в машинном отделении каких-то людей. Охранник растерялся.

Что делать? Заподозрив неладное, он бросился в караульное помещение и на ухо шепнул Бахромову обо всем, что видел. Начальник караула попросил разрешения у "чекистов" прервать инструктаж. "Солдат" и "матрос", замялись, а затем, после недолгих переговоров между собой, принялись выяснять причины такой просьбы начальника караула. Время шло. Когда наконец стрелки охраны выскочили из караульного помещения, они увидели за забором чью-то мелькнувшую тень, и больше ничего. Воспользовавшись суматохой, двое, выдававших себя за чекистов, ускользнули. А через час раздался взрыв.

Выяснилось, что никто из сотрудников Чека ночью водопроводную станцию не посещал. Провокация была налицо. "Матрос" и "солдат", без сомнения, были белогвардейскими разведчиками с поддельными документами на имя сотрудников Петроградской губчека. Цель их тоже была ясна: взорвать водопровод, лишить население воды, создать панику и всю вину за беспорядки свалить на новую власть.

Еще Дмитриев сказал, что не вполне доверяет начальнику караула. Уж очень беспечно он себя вел и ничего не предпринял для задержания белогвардейских агентов.