Леонардо да Винчи

Айзексон Уолтер

“Если человек там достаточно научился и мечтает не только о том, чтобы жить день за днем наподобие скотины, и если он хочет разбогатеть, он должен уехать из Флоренции, – писал Вазари. – Ибо Флоренция со своими художниками делает то же, что время со своими творениями: создав их, оно постепенно разрушает и уничтожает их”⁵². Итак, пора было уезжать. Леонардо ощущал, что медленно гибнет здесь, его ум точила тревога, одолевали фантазии и страхи. Все это вылилось в желание покинуть Флоренцию, и вскоре он напишет письмо человеку, в котором надеялся обрести своего покровителя.

Глава 4

Милан

Культурный посланник

В 1482

году, когда Леонардо да Винчи исполнилось тридцать лет, он уехал из Флоренции в Милан, где ему предстояло прожить следующие семнадцать лет. Вместе с ним отправился Аталанте Мильоротти, теперь уже пятнадцатилетний. Это был начинающий музыкант, который выучился у Леонардо играть на лире и стал одним из тех многочисленных молодых людей, что в разные годы входили в тесный круг его товарищей, учеников и домочадцев¹. В дневнике Леонардо отметил, что они проделали путь длиной в 180 миль [290 километров], что довольно точно: он как раз изобрел прибор вроде одометра, который измерял расстояние, подсчитывая количество оборотов, совершенных колесом повозки, и вполне возможно, что в этой поездке он испытал прибор в действии. Путешествие заняло около недели.

Леонардо вез с собой лиру да браччо (lira da braccio – “ручная лира”) – музыкальный смычковый инструмент, напоминающий скрипку. “Лоренцо Великолепный отправил его вместе с Аталанте Мильоротти к герцогу Миланскому, чтобы подарить ему лиру, ибо один только он умел играть на этом инструменте”, – сообщает Anonimo Gaddiano. Лиру изготовил сам Леонардо, она была частично серебряная и имела форму лошадиного черепа.

И лира, и услуги Леонардо являлись своего рода дипломатическим подарком. Лоренцо Медичи, стремившийся сохранять добрые отношения и заключать новые союзы с другими городами-государствами Италии, видел в художественной культуре Флоренции источник влияния. Он уже отправил Боттичелли и нескольких других художников из числа своих любимцев в Рим, чтобы угодить папе, а Верроккьо и других – в Венецию.

Возможно, Леонардо с Аталанте входили в дипломатическую делегацию, которую возглавил в феврале 1482 года Бернардо Ручеллаи – богатый банкир, меценат и любитель философии. Он был женат на старшей сестре Лоренцо, и незадолго до того его назначили посланником Флоренции в Милане². В своих сочинениях Ручеллаи ввел понятие “равновесие сил”, говоря о непрерывных конфликтах и о непостоянных союзах между Флоренцией, Миланом и другими итальянскими городами-государствами и о гордости римских пап, французских королей и императоров Священной Римской империи. Соперничество между государями затрагивало не только военную мощь, но и культуру, и Леонардо надеялся принести пользу на обоих фронтах.

Упаковав почти все свои пожитки, Леонардо уезжал в Милан с мыслью о том, что, возможно, останется там на неопределенное время. По прибытии в Милан он составил перечень принадлежавших ему вещей, и в этот список, скорее всего, вошло большинство его работ, какие только можно было перевезти. Кроме рисунка, изображавшего Аталанте с запрокинутой головой, там были этюды: “множества голов, набросанных с натуры… несколько святых Иеронимов… чертежи горнов… голова Христа пером и тушью… восемь святых Себастьянов… множество ангелов… голова в профиль с красивыми волосами… приспособления для кораблей… множество шей старух и голов стариков… множество обнаженных фигур… законченная Мадонна… еще она, почти законченная, та, что в профиль… голова старика с огромным подбородком… сюжет со Страстями Христовыми для рельефа” и многое другое³. Судя по всему, раз Леонардо включил в этот перечень чертежи горнов, каких-то приборов для кораблей и водяных механизмов, он занимался уже не только искусством, но и инженерными науками.

___

Милан с его 125 тысячами жителей был в три раза больше Флоренции.

Что важнее для Леонардо, там имелся настоящий государев двор. Во Флоренции Медичи щедро покровительствовали искусствам, но при этом формально оставались лишь банкирами и правили из-за кулис. В Милане все обстояло иначе: вот уже два столетия он был не купеческой республикой, а городом-государством, которым правили кондотьеры, со временем сделавшиеся потомственными герцогами. Вначале власть принадлежала главам рода Висконти, а затем перешла к роду Сфорца. Поскольку тщеславие их не ведало границ, а притязания на герцогский титул выглядели малоубедительными, замки миланских владык кишели придворными, художниками, лицедеями, музыкантами, егермейстерами, управляющими государственными делами, дрессировщиками животных, инженерами и прочими помощниками, способными поднять престиж правителей и придать их власти лоск законности. Иными словами, миланский замок обещал оказаться идеальной средой для Леонардо, которого тянуло к сильным правителям: ему нравилось пестрое разнообразие талантов, слетевшихся к герцогскому двору, и он надеялся на приличное вознаграждение.

Когда Леонардо приехал в Милан, там правил Лодовико Сфорца, его тридцатилетний ровесник. Этот смуглолицый и дородный человек по прозвищу “Il Moro” (“Мавр”) еще не являлся официально герцогом Миланским, хотя фактически уже имел все полномочия, а в скором времени присвоит и титул. Его отец, Франческо Сфорца, один из семерых незаконных сыновей кондотьера, узурпировал власть и сделался герцогом в 1450 году, после того как пресеклась династия Висконти. После смерти Франческо герцогом стал старший брат Лодовико, но вскоре его убили, и титул перешел по наследству к его семилетнему сыну. В 1479 году Лодовико, отстранив мать мальчика и сделавшись регентом, фактически захватил власть. Он и развлекал, и запугивал несчастного племянника, узурпировал его полномочия, казнил его сторонников и, в конце концов, вероятно, отравил его. Официально он провозгласил себя герцогом Миланским в 1494 году.

Безжалостный прагматик Лодовико всячески маскировал свою расчетливую жестокость, желая выглядеть любезным, культурным и утонченным человеком. Он учился живописи и сочинительству у видного ренессансного гуманиста Франческо Филельфо и впоследствии, стремясь придать своей власти видимость легитимности, а заодно и поднять престиж Милана, привлекал известных ученых и художников ко двору Сфорца. Лодовико давно уже мечтал поставить большой конный памятник покойному отцу – отчасти с тем, чтобы увековечить власть своего рода.

В отличие от Флоренции Милан не мог похвастаться изобилием искусных художников. Это было на руку Леонардо. А так как он увлекался множеством вещей, помимо живописи, то радовался еще и тому, что в Милане живет немало ученых и интеллектуалов, занимающихся самыми разными науками. Отчасти это объяснялось соседством с Павией и ее прославленным университетом, который официально открылся в 1361 году, но в том или ином качестве был известен еще с 825 года. Там преподавали лучшие в Европе правоведы, философы, медики и математики.

Когда речь шла о личных прихотях, Лодовико без оглядки сорил деньгами: 140 тысяч дукатов – на переделку залов и покоев в его дворце, еще 16 тысяч дукатов – на охотничьих соколов, борзых и лошадей [9] . Куда более скупо платил он интеллектуалам и артистам, состоявшим на службе при дворе: годовое жалованье его астролога составляло 290 дукатов, высокопоставленным правительственным чиновникам полагалось по 150 дукатов, а художник и архитектор Донато Браманте, который вскоре подружится с Леонардо, жаловался, что получает всего-то 62 дуката⁴.

9

Около 198 миллионов долларов в пересчете на стоимость золота в 2017 году. (Прим. авт.)