Леопард

Несбё Ю

Харри повертел головой, чтобы определить радиус, в пределах которого стальная проволока не натягивалась.

Он должен что-то предпринять. Хоть что-нибудь. Харри застонал, ему показалось, что проволока натянулась, и он задержал дыхание и уставился на дверь. Ждал, что она вот-вот распахнется, и…

Ничего не произошло.

Он попытался вспомнить, как ван Боорст показывал ему яблоко, как далеко высовывались шипы, когда не встречали сопротивления. Если бы ему удалось раскрыть рот пошире, если бы только челюсти…

Харри закрыл глаза. Его поразило, насколько нормальной и очевидной ему показалась его идея, удивило, что она не встретила в нем никакого сопротивления. Напротив, он испытал облегчение. Облегчение, потому что ему предстояло причинить себе еще большую боль, а если потребуется, лишить себя жизни в попытке выжить. Это

было логично, просто сумерки отчаяния вытеснила светлая, ясная, безумная мысль. Харри повернулся на живот, приблизил голову к скобе, так, чтобы немного ослабить натяжение проволоки. Потом осторожно поднялся на колени. Потрогал челюсть. Нашел точку. Точку, в которой сошлось все: боль, челюстная кость, узел, спутанный клубок нервов и мускулов, которые едва удерживали челюсти вместе после инцидента в Гонконге. Ему не удастся нанести себе достаточно сильный удар, вся надежда на тяжесть его тела. Харри потрогал гвоздь пальцем. Он выступал из стены сантиметра на четыре. Самый обычный гвоздь с большой, широкой шляпкой. Если хватит силы тяжести, он сокрушит все на своем пути. Харри прицелился, уперся челюстью в шляпку гвоздя, приподнялся, чтобы рассчитать угол падения. Прикинуть, как глубоко должен войти гвоздь. И как глубоко он недолжен войти. Шея, нервы, паралич. Рассчитал. Не сказать чтобы он действовал хладнокровно и спокойно. Но все равно рассчитал. Заставил себя это сделать. Шляпка у гвоздя была не такая ровная, как верхняя черточка в букве «Т», а чуть наклонная, поэтому не существовало никаких гарантий, что, когда он будет ее вытаскивать, она не вырвет все, за что зацепится. Под конец он постарался вспомнить, все ли предусмотрел. И понял, что бессознательно ищет предлог для отсрочки.

Харри глубоко вдохнул.

Тело отказывалось повиноваться, протестовало, сопротивлялось. Не хотело, чтобы голова падала на гвоздь.

— Идиот! — попытался крикнуть Харри, но вырвался лишь какой-то свист. Он почувствовал, как по щеке катится теплая слеза.

Хватит ныть. Сейчас самое время слегка умереть.

И он дал голове упасть.

Гвоздь принял его с глубоким вздохом.

Кайя пыталась найти мобильный телефон. Карпентеры [151] только что хором прокричали «Stop!», и Карен Карпентер ответила: «Oh, yeah wait a minute». [152] Мелодия эсэмэски.

151

Американский поп-дуэт «The Carpenters».

152

О да, обождите минутку (англ.).

На город уже резко и безжалостно опустилась тьма. Кайя отправила Харри три сообщения. Рассказала, что произошло, сообщила, что ее машина припаркована в начале той улицы, на которой стоит вилла, куда зашла Лене Галтунг, и теперь она ждет дальнейших указаний и просит его подать хоть какие-то признаки жизни.

Умничка. А теперь подъезжай и забери меня на улице к югу от церкви. Найти нетрудно, здесь это единственный кирпичный дом. Заходи прямо внутрь, там открыто. Харри

Она продиктовала адрес шоферу, тот кивнул, зевнул и завел мотор.

Пока они проезжали по освещенным улицам, Кайя набрала «Уже еду». Вулкан подсвечивал вечернее небо, словно лампочка накаливания, стирал звезды и окрашивал все еле заметным кроваво-красным мерцанием.

Через четверть часа они оказались на темной улице, напоминавшей воронку от бомбы. Перед магазином висели парафиновые лампы, свет то ли снова отключили, то ли в этом районе его не было вообще.

Шофер притормозил и показал на дом. Дом ван Боорста. И правда, это оказался совсем небольшой кирпичный дом. Кайя осмотрелась. Чуть дальше по улице она увидела два «ренджровера». Мимо с блеянием пронеслись два мопеда, мигая фарами. Из-за одной из дверей слышалось тяжелое африканское диско. То там, то тут Кайя различала огоньки сигарет и белки глаз.

— Wait here, [153] — сказала Кайя, убрала волосы под кепку и, проигнорировав предостерегающий возглас шофера, открыла дверцу и выскользнула на улицу.

Она

пошла прямо к дому. Кайя не испытывала никаких иллюзий насчет того, на что может рассчитывать одинокая белая женщина в таком городе, как Гома, после наступления темноты, но именно сейчас темнота была ее лучшим другом.

Девушка разглядела дверь, с обеих сторон обложенную блоками застывшей лавы, и почувствовала, что стоит поторопиться: вот-вот что-то произойдет, и ей надо успеть раньше. Она чуть не споткнулась, но устояла на ногах. Перевела дух. Наконец-то она на месте. Положила руку на дверную ручку. Хотя после захода солнца быстро похолодало, по спине и груди у нее градом катился пот. Кайя заставила себя нажать на ручку. Прислушалась. Внутри было удивительно тихо. Так же тихо, как тогда…

153

Ждите здесь (англ.).

Плач подступал к горлу, тяжелый, как бетонная масса.

— Нельзя, — прошептала она сама себе. — Не сейчас.

Она закрыла глаза. Сосредоточилась на дыхании. Постаралась выбросить все мысли из головы. Она справится. Мысли разбегались в разные стороны. Нечего, нечего. Delete, delete. [154] Вот так. Осталась одна-единственная маленькая мысль, а потом можно открывать дверь.

Харри очнулся оттого, что у него дергался угол рта. Открыл глаза. Уже стемнело. Судя по всему, он потерял сознание. Он заметил, как натянулся шнур, идущий к шарику, который все еще находился у него во рту. Сердце бешено заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Он практически прижался ртом к скобе, прекрасно понимая, что это вряд ли поможет, если кто-то откроет дверь.

154

Удалить, удалить (англ.).

На стене у него над головой появилась полоска света. Кровь закипела в жилах. Он засунул в рот пальцы, положил их на нижнюю челюсть и надавил. От дикой боли на секунду потемнело в глазах, но он почувствовал, что челюсти раздвинулись. Получилось! И, продолжая одной рукой давить на челюсть, другой он схватил шарик и попытался его вытащить.

За дверью послышались какие-то звуки. Проклятье! Вытащить шарик изо рта никак не удавалось. Харри давил на челюсть, заставляя ее опускаться все ниже и ниже. Оглушительный звук ломающейся кости и рвущихся мышц шел словно непосредственно из уха. Может, у него получится оттянуть челюсть вниз с одной стороны настолько, чтобы шарик вышел сбоку, но тут мешала щека. Он заметил, что ручка двигается. Времени уже не оставалось. Времени больше нет. Время кончилось.

Последняя маленькая мысль. Сообщение. Умничка. Харри никогда ее так не называл. Кайя открыла глаза. Что он сказал ей, когда они сидели на террасе и говорили о названии той книги Фанте? Что он никогда не посылает эсэмэски. Потому что не хочет терять душу, предпочитает не оставлять следов, когда исчезнет. Она никогда не получала от него ни единого текстового сообщения. Он мог позвонить. Что-то не так, причем это говорил не ее разум, вечно выдумывающий оправдания, лишь бы не открывать дверь. А скорее чутье. Это ловушка.

Кайя осторожно выпустила ручку двери. Почувствовала теплое дуновение у себя на затылке. Словно кто-то в него дышал. Она отбросила «словно» и оглянулась.

Их было двое. И их лица сливались с темнотой.

— Looking for someone, lady? [155]

Она подумала про дежавю быстрее, чем ответила:

— Wrong door, that's all. [156]

В тот же миг она услышала звук заводящегося мотора, повернулась и увидела задние огни такси, которое, переваливаясь, удалялось по дороге.

155

Кого-то ищете, леди? (англ.)

156

Просто ошиблась дверью, вот и все (англ.).