Лепестки камелии

Сакрытина Мария

После осмотра я никак не могла успокоиться. Тренировок уже было достаточно, я и так еле двигалась, потому, чтобы не терять время, решила повторить иероглифы и почитать — что-нибудь полезное на этот раз, а не стихи. Есть у них тут энциклопедии?

Мне казалось, нет ничего проще — отправлю Ли в местную библиотеку, он всё принесёт, он-то лучше знает… ну, как тут дела с энциклопедиями обстоят.

Ли меня выслушал и твёрдо сказал, что в архив его не пустят. Принца — да, а телохранителя — нет.

Оставалось

послать туда старшего евнуха — для тех, кто рангом ниже, дверь была закрыта. Но Ванхи не умел читать, так что… Я решила: ладно, прогуляюсь. Вечер, ветер стих, солнце медленно садится, сады в такое время очень красивы, полюбуюсь, свежим воздухом подышу…

От покоев принца до архива идти оказалось довольно далеко — наверное потому, что Ли вёл меня террасами, где были разбиты эти самые сады, на которые я любовалась, а не через главный двор, навевавший тоску.

И где-то на полпути случился казус.

Перед нами неожиданно возникла группа придворных — юноши, богато одетые, шестеро. Я не обратила на них внимания: дорога широкая, как-нибудь разойдёмся. Шла, задумавшись, Ли чуть позади, как и полагается телохранителю.

И не заметила, как один из юношей заступил мне дорогу.

Думаю, он меня толкнул. Точно не помню — но в результате я полетела на землю, в цветы на обочине. До сих пор помню, они напоминали нарциссы, крупные бутоны на тонких стеблях, и пахли терпко.

Без Ли во всём этом ворохе одежд я бы не встала. Ли мне и помог — не глядя, отведя взгляд, такой он правильный слуга. А я слышала, как посмеиваются юные придворные, особенно тот, кто меня толкнул. Слышала и кипела от ярости.

Но лицо пришлось держать и здесь. Я даже извиниться собиралась, когда услышала:

— Наш принц бессилен во всём, точно младенец, — говорил толкнувший меня юноша. Ярко-алый халат на нём был расшит фениксами и блестел так, что смотреть тяжело. — Он и ходить не может. Какая печаль для его царственного отца!

— Наш, как же! — поддакнул кто-то из придворных. — В Рё-Ка совсем сдурели, раз пригрели его ведьму-мать.

Я отстранённо удивилась: император был вежлив с послом Рё-Ка, а за глаза его придворные поносят королеву?

Этот балаган надо было прекращать.

Я выпрямилась, оттолкнула руку Ли, подошла к зачинщику — он всё ещё заступал мне дорогу — и в лоб спросила уже без всяких извинений:

— Ты кто?

Повисла тишина. Улыбка на лице юноши сменилась недоумением, — но появилась снова.

— Ах, наш принц не только силой скорбен, но и памятью?

Снова смех.

Он кто-то влиятельный, думала я. Наверное, сын какого-нибудь министра или советника. У них же не только дочери и племянницы имеются, чтобы на отбор отправить, но и такие вот оболтусы — чтобы принца оскорблять, очевидно.

— Я должен помнить каждую собаку, которая меня облаяла? — протянула я. И обидно фыркнула.

Наверное,

принц раньше так себя не вёл — юноша опомнился, лишь когда я отошла на несколько шагов от их компании и приблизилась к пруду. У такого же, но в моём саду, я любила кормить карпов — так что Ли носил с собой хлебные крошки специально для рыбок. Здесь они тоже водились, суетливые и яркие, очень красивые.

До юноши-зачинщика, наверное, долго доходило, зато вспыхнул он моментально. Только обернулся ко мне — мгновения не прошло, а он уже стоял рядом и тряс меня за грудки, довольно сильно, между прочим. Ли взялся за меч, но я мотнула головой: «Не смей».

Друзья юноши тоже подошли и весело наблюдали. Для них всё это было представлением. Неужели наследный принц участвовал в этом безобразии раньше? В роли шута?

— Если бы не твой титул, гадёныш, — шипел юноша, брызгая мне слюной в лицо, — я бы вызвал тебя на дуэль. Не боишься, что однажды в тёмном углу тебя случайно кто-нибудь прирежет?

Ого, думала я. Не боишься, что я тебя императору сдам? Ты же вслух только что признался, что хочешь наследному принцу смерти. Да ещё и при свидетелях. Канцлер, для сравнения, делал это тихо, на ушко. А не так… неосторожно.

— За языком следи, — холодно приказала я. — И руки. Убери. Немедленно.

Он послушался, полагаю, инстинктивно — за это время я привыкла приказывать, и мне подчинялись. Это даёт человеку некоторую… уверенность, ею легко заразить окружающих. Ненадолго, конечно.

— Гадёныш, как ты смеешь?!

Неужели раньше принц молчал?

Я поправила ворот верхнего халата и чуть подвинулась так, чтобы грубиян оказался спиной к пруду. Он был слишком удивлён и ничего не заметил.

До него вдруг дошло, как заставить меня драться.

— А может, это ты меня вызовешь? У тебя нет чести, так что если я назову тебя ничтожеством, тебя это вряд ли заденет. Но если скажу, что твоя мать…

Он не закончил — я его толкнула. Достаточно сильно, чтобы он потерял равновесие… И да, полетел в пруд. К карпам.

Тучу брызг поднял… Юноши-придворные заахали, намокли, бедняги, Ли закрыл меня собой…

— У нас ещё остался корм для рыб? — поинтересовалась я из-за его плеча.

— Да, господин. — Ли протянул мне шёлковый мешочек.

Я высыпала крошки на ладонь — и бросила их прямо на барахтающегося в пруду грубияна. Вспугнутые карпы с большим энтузиазмом кинулись к угощению.

Пока придворные разбирались, кто вытащит товарища, а он отмахивался от рыб, я кивнула Ли, и он увёл меня подальше от этого безобразия.

— Кто это был? — спросила я позже.

— Младший сын канцлера, господин, Такихиро, — ответил Ли.

Я обернулась.

— Серьёзно? Канцлера?

Ли, не поднимая глаз, кивнул.

Я не смогла сдержать смех.