Лепестки роз

Аррани Атааллах

О любви не говори,Слов ненужных не дари.О любви мне скажет телоЦвета утренней зари.

Учёный за столом в раздумье морщит бровь.Поэт вливает в стих свою живую кровь.Учёным для трудов нужны покой и книги,Поэтам для стихов – тревога и любовь.

Коснулся я губ, что пьяней вина,Смятеньем и счастьем душа полна.«Но что же один поцелуй? Ничто!» –Сказала, смеясь, она.Как, женщины, ваша любовь хмельна!Второй поцелуй не достал до дна.Заметила

дерзко: «Казалось, щедр,А вижу – ты скуп!» она.Я в третий раз к тем устам приник,Я долго пил их живой родник;Вздымался, дышал тяжело и никПылающе-нежный лик.

Жизнь коротка и жизнь одна у нас.Как странно всё! К чему ж нам пламень глазИ в ночь любви и в день кровавой битвы,Что шум пиров и вдохновенья час?Нет, божью мудрость восхвали усердно:Пред сенью погребальных покрывалТворец земли и неба милосердноНам страсть и память в утешенье дал.

В часы объятий вздрогнул. «Что ты?» – тревожно молвила подруга.– «Два савана, мне показалось, скользя, касаются друг друга.Да прочь! Покуда кожу греет живая розовая кожа,Не на холодный саван склепа, а на вино она похожа».Года о любви не заставят забыть.Запретам и мукам любви не убить.Живые, созревшие в солнечном мире,Любили и любят, и будут любить.Любовь бессмертна. Огненная кровьВ живых её рождает вновь и вновь.Она- венец стальным и чистым душам:Чем круче жизнь, тем сладостней любовь.

Прошли за годами годаТерпенья, тоски и труда.Но если бывал ты возлюбленным, друг мой,О них не жалей никогда.

Расцвела, как хмельная весна,И всегда беспричинно одна.Для кого ты себя бережёшь?Или молодость наша вечна?

Да, ты придёшь – ведь я терплю и жду.Мой ум да сгинет в губ твоих мёду,Да изольёшь свое благоуханьеВ моём весной заснеженном саду.

Мы в старости – наложники тепла:Теплом ласкаем дряхлые тела –Не потому ль, что молодость когда-тоНас поцелуем трепетным ожгла?Воспоминанье! Ты желанный друг,Когда твердишь о прелестях подруг.Но ты мой враг, когда докучно шепчешь,Что всё прошло и жизни замкнут круг.«Люблю!» – и слова нет другого, нет!И вихрь, и солнце в этом слове…Нет!Выздоровленье друга…Нет же! Освобожденье из темницы…Ах, ничему с любовным зовом век не сравниться, нет!

Ты чаю мне, трактирщик, приготовь:Нам говорят, что он волнует кровь,Что может быть и крепким, и горячим,И сладким он, как женская любовь.

Не тебе ли пятнадцать исполнилось только вчера?В полукружьях упругих тебя изваяло Вчера,Но совсем не умеешь еще распалять, прижимаясь!Поучись у сестры, и меня научившей вчера.

Целуй! – пока пылаешь, вся дрожа.Целуй! – пока твоя любовь свежа.Целуй! – пусть нам завидует монашкаИ постаревший в юности ханжа.

Ты

вся дрожишь в моих объятьях, лал.От холода? Но ты пылаешь, лал.От страха? Но на этом страстном ложеЕще никто пока не умер, лал.Кого стыдишься ты? Меня? Но я – ведь это ты!Я – отражение твоё и тень – почувствуй ты!Я – отблеск роз твоей весны, отсвет заветных дум,Я – отзвук сердца твоего – зачем стыдишься ты?Я – нежность роз твоей весны: в глаза мне погляди.Я – пламя роз твоей весны: мне в сердце погляди.Я – запах роз твоей весны: так пахнут думы о тебе.Я – трепет роз твоей весны: на губы погляди.

Невольник, рвущий ярмо на части,И честолюбец, достигший власти, –Никто не счастлив так упоённо,Как два влюблённых на ложе страсти.

Подумал друг, что любим,Что ты правдива хоть с ним.Ты, усмехнувшись, леглаНа ложе друга с другим.

Ты чему улыбнулась в девичьем предутреннем сне –Не своей ли приплывшей на розовых крыльях весне?Своему ли младенцу в далёком и тёмном грядущем?Иль тому, что пришла наконец к неуёмному мне?Ты склонила на стол сеновалы янтарных волос.Наступили раздумье, и мрак, и мерцание рос.Предзакатное небо на синюю скатерть заливаУронило шафран и тяжёлое золото кос.На подушке разметался чёрный мрак волос.Это ночь, она уходит под крутой утёс,Потому что в сне под утро на устах твоих улыбка –Вестник дня, который светел и звонкоголос.

Седина…Где смоль кудрей? Неужели это ты?Тусклый взор…Где блеск очей? Неужели это ты?Где, скажи мне, стройный стан, лебединые движенья?Где огонь твоих страстей? Неужели это ты?

Как мы постарели, я и ты,От слепой житейской суеты!В узком горле душного кувшинаУмирают яркие цветы.Та женщина, с которой миг побытьДостаточно, чтоб сердцем не забыть.Она желает вечно быть желаннойИ никогда не может не любить.

Нам целовать чужих запрещено.Хмельные губы шепчут: «Всё равно!»Звенит хрусталь, и пламенеет жарко,Переливаясь искрами, вино.

Исступлённые ласки твои!Нарочитые ласки твои!Ах, они у разумных сердецХолодней, чем касанья змеи.

Ты оставила юности нежный и огненный взгляд,Ароматного тела налившийся свежестью сад.Почему не вернёшься за ними? Растащат девчонки!Неужели так скоро забыла дорогу назад?

Пылай, безумствуй, ласками пои!Я выпью всё. Другому не таи!Вот трон для страстных, вот мои колени.А эти чьи? Мои или твои?

Умчалась юность в мир тенейУгнаться сможет ли за ней– О, если бы смог! – крылатый бегЛетящих взапуски коней!

Две половинки губ – не так ли мы неразлучны? – вот кто мы.Мы два зрачка, два чутких уха, пупок и копчик – вот кто мы.Две обнимающих руки и два бедра, кипящих страстью,Два розовых куста и пчёлы сосков на каждом – вот кто мы.