Лера и Межмировая Канцелярия

Муратова Ульяна

Пришлось практически бежать за ней, чтобы не отстать.

– Девушка, извините! – повторно позвала я. – Вы…

– Милостыню не подаю! – рявкнула она в ответ, зыркнув на меня через плечо.

Накатила обида. Нет, понятно, что мой пуховик не был новым ещё три года назад, когда я получила его в подарок от Шуры. Подруга так вымахала за лето, что он стал короток ей в рукавах и перестал застёгиваться на груди. Пусть старый, но этот неказистый пуховик – одна из немногих вещей, что напоминает мне об исчезнувшей Шуре, так что я буду его

носить, пока он не расползётся на плесень и липовый мёд. И плевать, что об этом думают разные фуксии. Я вот никогда бы не надела такую куртку, как у неё – ненавижу розовый! Но разве я говорю об этом вслух?

И вообще – зачем грубить? Мало ли какой человек может гулять по промозглой осенней погоде и подбирать металлические пластинки за хамоватыми растеряшами?

– Вы уро…

– Отсовокупись! – зашипела Анжелика, отвернулась и ринулась дальше, возмущённо цокая каблуками.

Ни струя себе фонтан!

Не зря говорят: делая добро, не забывай уворачиваться от пинка благодарности. Я обиженно замерла на тротуаре, борясь с желанием запустить необычную пластинку в голову потерявшей её хамке, но потом решила, что опускаться до такого уровня не стоит. А обложить незнакомку буями я тоже могла, чай, не в теплице росла и умею за себя постоять. Пылая праведным гневом и желанием хорошенько эту змеищу отчитать (о, дурное влияние Игоря Николаевича!), я припустила за ней следом, тщательно подбирая слова гневной тирады, которой так и не суждено было прозвучать.

Анжелика тем временем бодро нырнула за угол и исчезла из вида, растворившись в пространстве меж двух украшенных лепниной домов. Завернув следом, я оказалась в небольшом тёмном тупичке, который отгораживали от улицы высокие кусты, отчаянно прячущие бесстыдно голые ветви за пожухлыми жёлтыми листьями. Наличие стены прямо по курсу розовочемодановую девицу почему-то не остановило, и она, не сбавляя скорости, припустила к ней и двум белым статуям, что её подпирали. Стоило уже тогда начать подозревать неладное, но вместо этого я недоумённо застыла перед кустами.

Подумала: если эта хамка не планирует роскомнадзорнуться о кирпичную стену, то куда она несётся с такой прытью? Ни дверей, ни окон, ни даже какого-нибудь объявления на стенах не было. Абсолютно пустой, тёмный, мокрый тупик, только две скульптуры воинов с львиными головами неподвижно уставились в пустоту бельмами каменных глаз. До столкновения лба и кирпичной кладки не дошло. Розовочемодановая девица резко затормозила и капризным голосом потребовала:

– Запрос на вход в Межмировую Канцелярию от Анжелики Бердниковой. Седьмое посещение.

Меня накрыло дикое желание расхохотаться. Рассудите сами: я приняла её за городскую сумасшедшую. Но разве можно было подумать иначе?

Решив, что невменяемая хамка как-нибудь обойдётся без своей пластинки, я начала поворачиваться в сторону улицы, чтобы уйти, но тут статуи внезапно ожили и синхронно повернули головы к девице. Вид их при этом не изменился – львиные

морды, волнистые гривы, пугающие алебастровые глаза без зрачков и радужек, подобие доспехов и совершенно нереальные, пустые голоса.

– Пропуск! – потребовали статуи.

Альпучий случай! Как же я удивилась! Шокированно застыла на месте, радуясь, что кусты закрывают обзор со стороны проулка и непонятные стражи кирпичной стены меня заметить не могут. Интуиция сиреной выла: беги! Но, сами понимаете, я её не послушала, иначе эта история никогда бы не появилась на свет. А раз вы её читаете, то можете быть уверены: никуда я не сбежала. Приросла к месту, словно толстые подошвы ботинок увязли в битуме, и наблюдала за статуями.

– Сейчас! – фыркнула Анжелика и принялась шарить по карманам.

Напряжённую тишину вспорола бойкая музычка – телефон снова зазвонил, что окончательно вывело девицу из себя.

– Отлезь! – зашипела она, сбрасывая вызов, и продолжила шарить руками по карманам.

– Пропуск! – механическим голосом потребовали стражи.

– Сейчас! Я ищу!

Госпожа Бердникова окончательно рассердилась и ногой отшвырнула чемодан прочь. Чтобы избежать ещё одного пинка, тот на всякий случай откатился на метр в сторону и обиженно замер у ног правой статуи. Лихорадочный поиск по карманам ничего не дал, и девица начала яростно рыться в сумке.

Стало ясно, что она искала пластинку, которую я так неудачно умудрилась подобрать. Чужие неприятности мне не требовались, своих хватало с лихвой. Но идти и возвращать потерю было страшно, подумалось: а вдруг шевелящиеся статуи сочтут меня лишним свидетелем и доложат, куда не следует? По всему выходило, что лучше кинуть пластинку через кусты и таинственно раствориться в вечернем сумраке, оставшись неузнанной, а следовательно, живой и невредимой. Пока я прикидывала траекторию броска, телефон у девицы зазвонил снова.

Анжелика шипяще зарычала, как дикая пойманная за хвост кошка, и несколько раз яростно ткнула пальцем в экран. Изящные черты исказило бешенство. Симпатичная девушка, подкачали только подкачанные губы.

– Пропуск! – в третий раз потребовали статуи, и Анжелика распрямилась, воинственно выпятив грудь.

Повернулась ко мне задом, а к кирпичной стене передом и зло процедила:

– Я что, глухая, по-вашему? Я ищу! Ищу, понятно?! Хватит дёргать меня!

– Пропуск! – механически ответили человекольвы в гипсовых доспехах.

– Завали своё едало големное! – взвизгнула она и принялась искать пропуск заново.

Наверное, я не очень хороший человек, и вы меня за это осудите, но я наблюдала за её метаниями с чувством мариансковпадинного удовлетворения. Первый страх уже прошёл, и проснулось жгучее, нелогичное любопытство. Оторваться от не вписывающейся в привычный мир картины было решительно невозможно. Почти сроднившись с кустами и благодаря Шуру за невнятно-коричневый цвет пуховика, я ждала, что случится дальше.