Лера и Межмировая Канцелярия
Шрифт:
Моё упрямство вознаграждалось постепенно. Сначала жабодама начала дёргать шарфик, потом – чаще моргать, а теперь у неё непроизвольно сжимались тонкие длинные лягушачьи пальчики.
Прошло не меньше трёх часов, когда мне наконец удалось пробить брешь в спокойствии чиновницы.
– А теперь вы уже рассмотрели моё заявление? – вкрадчиво спросила я в миллионный раз.
– Кватит! – взвизгнула она и схватила моё заявление. – В приёме заявления отквазано в связи с тем, что неверно уквазан номер пункта досмотра.
– Но ведь вы мне выдали именно такой бланк
– А вы не уточнили, тот это пункт досмотра или нет, – ядовито прошипела она, часто моргая.
– Какой номер у этого пункта досмотра? – процедила я.
– Напишите запрос на уточнение номера пункта досмотра! – торжествующе припечатала она.
– Лучше скажите сами, иначе я ни на секунду отсюда не отойду, а когда захочу в туалет, то сделаю дела прямо на ваш стол! – пригрозила я.
– Тогда вас арестуют!
– Прекрасно, в камере наверняка хотя бы будут кормёжка и нужник. Либо вы меня пропускаете внутрь, либо я начинаю портить вам жизнь по-настоящему, – тихо, но очень серьёзно выдохнула я.
Жабодаму проняло.
– У меня смена скоро закванчивается, – дрогнувшим голосом ответила она.
– Но ещё не закончилась, – констатировала я, предвкушая следующий акт канцелярского балета.
– Я вызову руководство!
– Давно пора! Это невозможно. Одна служащая на такую толпу! – принялся возмущаться матёрый здоровяк с заплетённой в косичку бородой. – Пусть откроют второй пункт досмотра!
Пункта организовано было аж четыре, но никуда не спешащая чиновница сидела только в одном.
– Ладно! Исправляйте! – сдалась она. – Пункт 1-78-4-П.
– Но у меня так и написано! – возмутилась я.
– У вас написано 1-78-4П без дефиса, а это другое! – зашипела она.
Я молниеносно воткнула дефис между четвёркой и буквой П, а затем впихнула своё заявление чиновнице в руки. Отец благообразного семейства поспешил сделать то же самое и тут же встал у меня за плечом, делая вид, что я – его младшая, но горячо любимая жена. «Старшая» жена при этом возражений не имела – дети давно начали капризничать – и сейчас она бы согласилась даже на публичную оргию с участием её мужа и восьми эльфиек, лишь бы мучительное ожидание в очереди наконец закончилось.
Жабодама смачно впечатала в заявление штампик и сказала:
– Вы допущены к досмотру.
Пока она не передумала, я резко вывалила перед ней чемодан, розовую сумку Анжелики и свой тёмно-синий рюкзак.
– У вас есть справква о неразумность животного, из кожи которого была произведена эта сумква? – мстительно спросила она, показывая на розовую сумочку.
– Это синтетика. Имитация, – не моргнув глазом, заявила я, понятия не имея, из чего сделана сумка.
– Если у вас нет подтверждающего ваши слова сертификвата… – протянула земноводная гадина.
– Хотя вы правы. Это сумка из розовой жабы. Пусть остаётся у вас. Всё равно справки о разумности жаб у меня нет, – исподлобья посмотрела я на свою мучительницу.
Забрав сумку, она вытряхнула её содержимое на стол, но ничего криминального не обнаружила, тогда принялась за чемодан. Мне отчаянно
– Берите всё, только ласты не забирайте. Ласты – это самое ценное!
Я даже посмотрела на земноводную умоляюще, чтобы простимулировать её рвение отобрать у меня чужие ласты и на этом успокоиться.
– Искусственный плавник разрешён только один!
– Это ласт. И их два, потому что у человека две ноги, – едва сдерживая истерический смех, проговорила я.
– К ввозу на территорию Кванцелярии искусственный плавник разрешён только один, – мстительно повторила чиновница.
– Какая боль! Как же я без него обойдусь! – запричитала я. – Ладно, забирайте, только очередь не задерживайте.
Жабодама аж сильнее позеленела от счастья. Победно забрав у меня жутко (нет!) ценный ласт, она вписала моё имя в какую-то ведомость и пропустила. Счастливая, я наконец прошла внутрь Канцелярии, ещё не зная, как дорого обойдётся то, что копию заверенного заявления на допуск к досмотру без удостоверения личности, имеющего юридическую силу, я не взяла.
Как вы понимаете, это была моя первая ошибка.
Первая, но не единственная.
Глава четвёртая, о важности каждой буквы
Знаете, я всегда представляла ад иначе. Огненным, наполненным жуткими кровожадными рогатыми демонами, удушающе дымным и жарким, в отблесках рыжего всепоглощающего пламени. А выяснилось, что ад может быть серым и тусклым. Чистым, организованным и формальным. Рогатые тут, конечно, тоже встречались, но самыми страшными оказались не они – такие же жертвы безжалостной бюрократии. Самыми страшными оказались регламенты, протоколы и инструкции.
Канцелярия была построена тысячи лет назад, и с тех пор многократно достраивалась, ремонтировалась и усовершенствовалась. По сути, она представляла собой единое гигантское здание с несчётным количеством уровней, крыльев, кабинетов, комнат и отделов. У всего этого хитросплетения бюрократической мысли имелась поэтажная план-схема, но даже человек, прекрасно ориентирующийся в чертежах, вряд ли смог бы в ней разобраться. Вот и я не смогла. Стояла возле стенда и беспомощно тёрла глаза, вглядываясь в крошечные нарисованные комнатки. Какая из них тот просторный зал, в котором я оказалась? Куда ведут все эти десятки коридоров, ромбовидных дверей и переходов с табличками 2-4-557-Ж и 2-3-718-О, что виднелись вокруг?
Хорошо ещё, что я понимала язык. Было бы гораздо хуже, если б надписи оказались нечитаемой иероглификой. А так – вроде 2-4-64-Ж лучше, чем неразборчивая тарабарщина. Вообще, какая-то логика во всём этом однозначно имелась. Например, на всех ближайших дверях и переходах первой стояла двойка. Проблема только в том, что на карте комнаты цифрами никто не обозначил, на ней вообще не имелось никаких подписей. Видимо, чтобы жизнь мёдом не казалась.
– На бую я вертела такие приключения, – пробормотала я и осела на пол прямо под стендом.