Лерка. Второе воплощение
Шрифт:
Сказав, он снова вышел, а я поспешила следом. Странное дело, вроде тут человек мёртв, а я совсем никак не реагирую, будто бы видела такое сотни раз.
Может быть, я так реагирую на смерть потому, что знаю – это не конец? Или потому, что они мне совершенно чужие? Но ведь всё равно должно же хоть немного сердце ёкать. Или не должно?
К моему удивлению, лицезрение на новые трупы откладывалось. На улице стояли помятые, какие-то сонные люди. По внешнему виду можно было сразу понять, что они
Кто-то из них сидел прямо на земле, кто-то стоял, покачиваясь. Женщины держали на руках маленьких детей, которые совершенно не плакали. Все они трясли головами, словно пытаясь сбросить хмельную паутину, которая обволокла разум.
– Все они спали в домах, – Элбан подошёл к нам и кивнул на ближайший дом. – Там тоже засушенный человек. В остальных люди просто спали в своих кроватях. Думаю, эта пакость пришла к ним ночью. Всё-таки будь это дело днём, люди были бы одеты, а так на них практически ничего нет.
Мне и присматриваться не надо было, чтобы понять, что Элбан прав. Нет, люди не были голыми, но всё-таки длинные ночнушки у женщин и простые, свободные штаны и рубахи у мужчин явно намекали, что их выдернули из постели.
– Зачем на улицу всех согнал? – Ренольд подошёл к одной девушке, которая упала и никак не могла встать. Из-за этого она совсем испачкалась и, кажется, начала плакать. Подав руку, Риваль помог девушке встать.
– Я не сгонял, – Элбан присел на крыльцо, предварительно проверив его на чистоту. – Стоило мне зайти в дом, как они подскакивали и выходили сами.
– Морок? – я подошла к той девушке, которая по-прежнему висла на Ренольде и заглянула ей в глаза. Зрачки расширены, взгляд расфокусированный, губы то растягиваются в глупой улыбке, то кривятся, словно девушка вот-вот заплачет. Такое чувство, будто их опоили чем-то.
– Вполне возможно, – Ренольд осторожно усадил девушку на крыльцо рядом с Элбаном. Оборотень тут же поднялся, заметив, что жительница этого села хочет опереться на него.
Риваль же, осмотрев себя и заметив, что его одежда безнадёжно испачкана, вытащил из кармана платок и стал вытираться, не изменившись в лице. Я хмыкнула. И к чему этот жест? Он же маг! Может просто шепнуть заклинание и всё. Всё же Ренольд тот ещё позёр.
– Почему не магией? – всё же спросила, так как любопытство пересилило.
– Привычка, – Ренольд пожал плечами. – Во дворце бывает много разных людей, и не все они владеют магией. Если во время приёма на кого-то пролили вино или другой напиток, то считается дурным тоном воспользоваться магией, чтобы очистить свой костюм. Так как мало кто из аристократов сейчас может пользоваться магией, из-за этого в обществе стало не принято лишний раз показывать свои способности. В общем, те, кто обделён, успешно навязали своё мнение, так как таких «обделённых» подавляющее большинство.
Риваль после этих слов глянул на безнадёжно испачканный платок,
– О, вот как, – честно была удивлена. Я думала, это просто у Ренольда тараканы в голове такие, а оказывается всё не так уж и спокойно в Датском королевстве.
– Простите, – к нам подошёл какой-то тщедушный старичок, который держался за седую голову и морщился, будто страдал от головной боли. – Что происходит? Кто вы и что тут делаете?
Староста? Скорее всего.
Посмотрела на людей, по-прежнему бродивших по грязной улице, будто восставшие из земли зомби. Если учесть, что многие из них падали и потом вставали, извазюкиваясь при этом по самые уши, то сходство было довольно большим.
Ноли с Рели, будто только что очнулись. Они что-то там запричитали и кинулись к ближайшим женщинам, начиная их отводить в один из домов, охая и ахая при этом. Олан стоял поблизости, наблюдая за людьми. Лицо у него в этот момент было озабоченным и хмурым. Патриций тоже начал помогать вместе с Гимрином, только они подпихивали в спины уже мужчин, дружески похлопывая им по плечам и бросая короткие фразы о том, чтобы топали вперёд.
Ясно. Все разбрелись, сделав вид, что заняты делом, а для разговоров оставили нас. И что им говорить?
– Что вы помните? – спросил Ренольд, рассматривая старика перед собой.
Старик, как старик. Седые космы, подслеповатые, прищуренные глаза непонятного цвета и морщинистое лицо. Полный комплект.
– Что помним? – он крякнул, покачнулся, но устоял, принимаясь тереть лицо ладонями.
Я опустила глаза, замечая, что дед стоит прямо голыми ногами на земле. Ему, должно быть, холодно.
– А где вы живёте? – спросила, подхватывая деда под локоток и вопросительно заглядывая ему в лицо.
– Где? Так вот же дом, там и живу, – ткнул он узловатым пальцем в дом, который окружал плетень, так заинтересовавший Люца.
Вернее его заинтересовал не сам плетень, а что-то за ним. Мы с Ренольдом переглянулись и заговорщицки кивнули. Он пошевелил пальцами, будто готовясь в любой момент выхватить клинки, а потом медленно подошёл к плетёному из лозы забору и заглянул за него.
Повернувшись, хмуро кивнул в сторону калитки. Я повела деда к ней, даже не пытаясь предугадать, что там может быть такое.
Мда, я ожидала увидеть всё, что угодно, но не это. Весь двор был усеян мёртвыми курами, а около крыльца лежала высушенная до состояния мумии, коза.
– Ох, – дед запричитал, вскинул руки и быстро посеменил к своей мёртвой теперь животине. – Как же это так? Кто же это так? Почему? – Он повернулся к нам и насупился. – Неужто вы тут так нахозяйничали, окаянные?