Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник)
Шрифт:
А я только пригрелся… (Потер под коленом.) Опять мерзнуть в палатке…
КАРПОВ (ехидно). Но кто-то же должен – воевать Пророка?!..
Поклонился, уходит.
УНТЕР-ОФИЦЕР (усмехнулся). А он – неглуп! (Подполковнику. Уже без Карпова.)
ПОДПОЛКОВНИК. Понаслышке скорей! Но слышал много! Тут – чего не услышишь!..
УНТЕР-ОФИЦЕР. Вы его недооцениваете!..
ПОДПОЛКОВНИК. Подражает кому-то!..
УНТЕР-ОФИЦЕР. Кому-кому… вам! Вам всем!.. Но это означает, что он когда-нибудь
ПОДПОЛКОВНИК. Вы что-то загадки! Я так не понимаю!
УНТЕР-ОФИЦЕР. Вы его недооцениваете! (Рассмеялся.) Не забывайте – я мудрый, как муха!.. Притом муха, однажды уже утонувшая в молоке!..
Пауза. Сидят, отвалившись в креслах. Музыка…
Вошел еще посетитель (с улицы). Как все, сбросил накидку у дверей. Проходит в зал… В мундире, что сидит на нем как статское… Седоват, с брюшком… И черты – кого-то мучительно напоминают. Что-то знакомое… Как неудавшийся портрет, про который все ж говорят: «Есть сходство!»
Подошел к ПОДПОЛКОВНИКУ и УНТЕР-ОФИЦЕРУ у камина. И сказал – без выражения:
– А-а, вы здесь!.. И ты – Тиран, враг тиранов!..
Подвинул табурет или пуфик и опустился подле. Серьезен – как бывают пьяные.
ПОДПОЛКОВНИК (Унтер-офицеру). Ну что я вам говорил? (Поморщился.)
ВОШЕДШИЙ (не замечая). Не понимаю – куда все подевались?.. (Капризно.) Битый час рыщу по всему Пятигорску и не встретил ни одного замечательного человека! Где Дорохов? Его-то я просто жду!.. Где Миша?.. Где Столыпин, черт побери?.. Где угрюмый майор – он же Черкес?.. Где этот демон в отставке?.. (Иронический жест.) Тссс!.. Он не любит, когда его так зовут! Не буду!.. У них с Мишей даже вышла какая-то ссора из-за этого. Не слышали?.. Где все?.. (Тот же тон – капризный, чуть театральный. Огляделся.) Послушайте – что они там играют?.. (Про музыкантов… И тотчас.) Куда все подевались?..
ПОДПОЛКОВНИК. Не знаю. Я отложился. Как Греция от Турции! (Усмехнулся сухо.)
ВОШЕДШИЙ (живо). Да? Давно? Что-то случилось? Опять какие-то секреты?.. Но ты учти: я – твой друг!.. И вообще… (Махнул рукой.) Найтаки! (Зовет.) Найтаки! (И – жест двумя пальцами, означающий – рюмку.)
УНТЕР-ОФИЦЕР (взял его за локоть). Разрешите мне, как старшему… Пока не следует!
ВОШЕДШИЙ. Вы думаете? Может быть! (Вздохнул.) Не надо!.. (Крикнул слабо.) Сам не пойму, где это я успел?.. (Соображает). Сперва обедали… Обед! Но там были дамы. Это – несерьезно!.. Потом… после обеда… Я заходил домой или не заходил?.. (Вспоминая.) А-а!.. Ну да! Я искал тех двоих – Столыпина и Мишу… Зашел к ним. Не застал. Хотел оставить записку… (Смешок.) И нашел на столе – заместо письменного прибору… Ох-ти! Ужасно хотелось пить! Но не стану же я пить тухлую воду?.. (Без перехода.) Куда все подевались?..
УНТЕР-ОФИЦЕР. Скоро будут сюда. Бал будто не состоится!..
ВОШЕДШИЙ (махнул рукой). Не говорите! Там такое делается! (Пьяно
ПОДПОЛКОВНИК (с усмешкой). Бедный князь – не надо было ему ссориться с Мишей!
УНТЕР-ОФИЦЕР. Бедный князь – не надо было ссориться с Богом!
ВОШЕДШИЙ. Почему?..
УНТЕР-ОФИЦЕР. Бог не терпит чьего-то чересчур возвышения! Что?.. Чье-то тезоименитство? Городской праздник? Павильон – в казенном саду? А про меня забыли? Дождь! (Широкий жест. Насмешливо.) Смирение, смирение! Ниже головы, ниже, молодые люди! Я давно вам говорю.
Отчаянный шум – где-то наверху – крики, топот ног. НАЙТАКИ за своей конторкой поднял голову:
– Эй, ты!.. (Позвал куда-то в полутьму.)
Из-за бочек вылез тот же парень – ПОЛОВОЙ…
НАЙТАКИ. Пады, пасматры!.. (И пообещал.) Сдохну с этими людми!.. (Глядя, как парень, лениво переваливаясь, уходит.)
Крики стихли, удаляясь…
Музыка примолкшего было оркестра.
ВОШЕДШИЙ (капризно). Что они там играют?..
УНТЕР-ОФИЦЕР (пожал плечами). Вероятно, то, что сбирались играть при публике! Не одно и то же – что перед пустотой!.. (Думает о чем-то.)
ВОШЕДШИЙ (понял и посожалел). Ах, ах!.. Кстати, я видел Мишу! В Железноводске… Нынче утром! Представьте – он был там! То есть утром – он там был! Тсс!.. Это – секрет! Побей меня Бог – чей и от кого!..
Мы были целой компанией. С дамами!.. Пардон! Вы же не заставите меня называть – с кем именно?..
Нет, все чисто, c’еst propre! – обед и протчая… Обедали. В Каррасе…
Поехали поутру – верхами, прелестная кавалькада! – вчетвером… Две дамы, я… И маленький племянник великого инквизитора – как называет Миша.
Между прочим – вполне милый юноша – этот Бенкендорф! Говорят, в какую-то боковую ветвь рода!..
Вы слыхали анекдот – про оптимиста и пессимиста?.. (Сплошняком.) Потом обедали. В колонии. И Миша с нами. Он сказал, что Столыпин не велел ему являться в Пятигорск до пяти. То есть ввечеру! Но теперь уже седьмой!.. Почему? Бог весть! У них же со Столыпиным – вечные секреты! Может, от меня? (Вздохнул без обиды.) Так что – он уж, верно, здесь!.. (Помолчал.) Я что-то важное хотел… Да! Про Мишу! С этим надо что-то делать! Вы замечали – как он ест? Клянусь! Его ждет участь Крылова!.. Он не ест – он жрет, извините! Он заглатывает, как удав. Не жуя… Он набрасывается на пищу, как будто это ему в первый или в последний раз!.. Он умрет от обжорства – попомните мое слово!
Вскорости это будет слон, проглотивший соловья! Нет… Слон, в котором потонет соловей!.. (Несколько выспренне.) Нельзя жить духом и столько есть! Брат всегда так говорил! Он пережевывал пищу. К 37-ми у него не было и намека на брюшко… (Похлопал себя по животу.) Не то что у меня!
С утра он садился в ванну со льдом… Потом – стоял на голове, чтоб вызвать накоп крови на голову. И раз по двадцати втягивал в себя живот. Его выучил в Арзруме какой-то брахман или дервиш! Он вечно возился с нищими!.. (Поморщился.) Брат считал, что даже ночь принадлежит вдохновению. И только самое утро – наслаждению…