Лермонтов в жизни. Систематизированный свод подлинных свидетельств современников.
Шрифт:
Я. И. Костенецкий.С. 112
…Утром, часов в девять, явились в комендантское управление. Полковник Ильяшенков, человек старого закала, недалекий и боязливый до трусости, находился уже в кабинете. При докладе плац-адъютанта о том, что в Пятигорск приехал Лермонтов со Столыпиным, он схватился за голову обеими руками и, вскочив с кресла, живо проговорил:
— Ну, вот опять этот сорвиголова к нам пожаловал! Зачем это?
— Приехал на воды, — ответил плац-адъютант.
— Шалить и бедокурить! — вспылил старик, — а мы отвечай потом!.. Да у нас и мест нет в госпитале,
— Будем смотреть построже, — проговорил почтительно докладчик, — а не принять нельзя, у них есть разрешение начальника штаба и медицинские свидетельства о необходимости лечения водами.
— Ну, позовите их, — махнул рукой комендант, и Столыпин с Лермонтовым были введены в кабинет.
— А, здравствуйте, господа, — приветствовал их нахмуренный представитель власти, сделав шаг вперед, — зачем и надолго ли пожаловали?
— Болезнь загнала, господин полковник, — начал было речь Лермонтов, но Ильяшенков, желая выказать строгость, перебил его словом «позвольте!» — и, обратившись к Столыпину, сказал:
— Вы — старший, отвечайте.
Столыпин объяснил причину прибытия и подал медицинское свидетельство и рапорт о дозволении лечиться в Пятигорске. Его примеру последовал и Лермонтов.
Комендант, прочитав рапорты, передал их плац-адъютанту с приказанием представить их в штаб, а молодым людям, пожав руки, сказал:
— Хотя у меня в госпитале и нет мест, ну, да что с вами делать, оставайтесь! Только с уговором, господа, не шалить и не бедокурить! В противном случае вышлю в полки, так и знайте!
— Больным не до шалостей, господин полковник, — отвечал с поклоном Столыпин.
— Бедокурить не будем, а повеселиться немножко позвольте, господин полковник, — поклонился, в свою очередь, почтительно Лермонтов. — Иначе ведь мы можем умереть от скуки, и вам же придется хоронить нас.
— Тьфу, тьфу! — отплюнулся Ильяшенков. — Что это вы говорите! Хоронить людей я терпеть не могу. Вот если бы вы, который-нибудь, женились здесь, тогда бы я с удовольствием пошел к вам на свадьбу.
— Жениться!.. Тьфу, тьфу! — воскликнул с притворным ужасом Лермонтов, пародируя коменданта. — Что это вы говорите, господин полковник, да я лучше умру!
— Ну вот, ну вот! Я так и знал, — замахал руками Ильяшенков, — вы неисправимы, сами на себя беду накликаете. Ну, да идите с Богом и устраивайтесь!.. а там что Бог даст, то и будет.
И он откланялся. Аудиенция закончилась.
В. И. Чиляев.
Цит. по: Мартьянов П. К. 1Т. 2. С. 44—45
Отправляясь в отряд... заболел я по дороге лихорадкой и, быв освидетельствован в гор. Пятигорске докторами, получил от пятигорского коменданта г. полковника Ильяшенкова позволение остаться здесь впредь до излечения.
Лермонтов.Рапорт от 13 июня 1841 г.
Цит. по: Щеголев П. Е.С. 231
...Усматривая, что болезнь их может быть излечена и другими средствами, я покорно прошу ваше высокоблагородие немедленно, с получением сего, отправить их обоих по назначению, или же в Георгиевский военный госпиталь, по уважению, что Пятигорский госпиталь и без того уже наполнен больными офицерами, которым действительно необходимо употребление минеральных вод.
Нач.
пятигорскому коменданту Ильяшенкову //
Исторический вестник. 1880. Т. 3. С. 881
Александр Семенович (Траскин) был лет 32-х. Его рост, более чем средний, был незаметен при его чрезвычайной толщине. Он был то, что французы называют жизнелюб: любил хороший стол, удобства жизни, а особливо женщин.
Г. И. Филипсон.С. 374
Кроме природной гордости флигель-адъютант Александр Семенович Траскин кичился родством, хотя и отдаленным, с одним из владык мира сего. Леность его происходила от непомерной толстоты, которая для него была особенно тяжела во время лета, когда нетерпеливость его в докладах доходила до отвращения. Любя вообще хорошо пожить, а в особенности поесть (но только не со своими подчиненными), на что собственные средства были недостаточны, несмотря на это, он умел проживать более, нежели получал.
М. Я. Ольшевский.С. 347
...Так как я начал уже пользование минеральными водами и принял 23 серных ванны, — то, прервав курс, подвергаюсь совершенному расстройству здоровья, и не только не излечусь от своей болезни, но могу получить новые, для удостоверения в чем имею честь приложить свидетельство меня пользующего медика.
Лермонтов.Рапорт от 13 июня 1841 г.
Цит. по: Щеголев П. Е.С. 231
В таких делах нам много доктор Ребров помогал. Бывало, подластишься к нему, он даст свидетельство о болезни, отправит в госпиталь на два дня, а после и домой, за неимением места в госпитале. К таким уловкам и Михаил Юрьевич не раз прибегал.
Н. П. Раевский. С. 166
В канцелярии зашел разговор о квартире. Чиляев предложил флигель в своем доме, добавив, что квартира в старом доме занята уже князем А. И. Васильчиковым.
— Поедем, посмотрим, — сказал Лермонтов.
— Пожалуй, — отвечал Столыпин, — только не сейчас, нужно заехать в гостиницу переодеться; скоро полдень, что за приятность в жару разъезжать по городу в парадной форме.
Часа в два-три дня они приехали к Чиляеву. Осмотрев снаружи стоявший на дворе домик и обойдя комнаты, Лермонтов остановился на балконе, выходившем в садик, граничащий с садом Верзилиных, и погрузился в раздумье. Между тем Столыпин обошел еще раз комнаты, сделал несколько замечаний насчет поправок и, осведомившись о цене квартиры, вышел также на балкон и спросил Михаила Юрьевича:
— Ну, что, Лермонтов, хорошо?
— Ничего, — отвечал поэт небрежно, как будто недовольный нарушением его заветных дум, — здесь будет удобно... дай задаток!
Столыпин вынул бумажник и заплатил все деньги за квартиру. Вечером в тот же день они переехали.
В. И. Чиляев.
Цит. по: Мартьянов П. К. 1Т. 2. С. 43
На дворе дома, нами занимаемого, во флигеле, поселился Тиран, по фасу к Машуку подле нас жил Лермонтов со Столыпиным, а за ними Глебов с Мартыновым.