Лерой. Обещаю забыть
Шрифт:
– Постой! – догоняю её возле кассы и хватаю за руку чуть выше локтя.
Арина замирает, даже вздрагивает, а затем поднимает на меня взгляд холодный и отрешённый взгляд.
– Больше никогда меня не трогай, Лерой! Никогда!
Отдёргиваю руку, совершенно забывая, что хотел сказать, и не понимая самого себя: зачем вообще её схватил и отчего ладонь сейчас горит огнём.
Арина больше не говорит ни слова. Всю дорогу до дома смотрит в окно. А я ощущаю себя последним подонком, с лёгкой руки которого девчонка попала в лапы Макеева. Даю слово докопаться до правды. Вот только сейчас счёт идёт на часы, чтобы успеть уберечь
– Амиров!– раздаётся за спиной холодный, хоть и слегка удивлённый голос.– Какого чёрта ты всё ещё здесь?! Не думаю, что отец раскошелится на сверхурочные.
Целый день Арина провела в своей комнате: ни пробежек, ни танцев, ни прогулок. И вот сейчас медленно спускается по лестнице к ужину, цокая острыми каблучками и заставляя меня замереть. Её волосы забраны наверх и мягкими, слегка небрежными тёмно-каштановыми прядями обрамляют тонкие черты лица. Элегантное платье насыщенного винного цвета закрывает абсолютно всё и на первый взгляд кажется обманчиво скромным: рукава три четверти, воротник-стойка, длина до середины голени. Но при всей своей строгости оно облегает тело девчонки, словно вторая кожа, вырисовывая до безумия изящные и грациозные изгибы. Внезапная догадка, что под этим платьем на ней тот самый атласный комплект белья, и вовсе заставляет смутиться. Ещё утром мелкая казалась мне по-детски нескладной и смешной, а сейчас понимаю, что завис, рассматривая её, а потому решительно отвожу взгляд.
– Я подумал, что тебе понадобится помощь не только с бельём, – шутя, подмигиваю в ответ, пропуская её колкости мимо ушей. Наверно, на месте Арины я злился бы ничуть не меньше.
Пока она отсиживалась в своей комнате, я успел многое: поговорил с Горским о Макееве, вызвал домой клининговую службу, и главное – убедил Кшинского, что моё присутствие за ужином крайне необходимо в целях обеспечения дополнительной безопасности его дочери. Вот, правда, Арине об этом пока не рассказал.
– Глупости, от тебя никакого толка! – Она проходит мимо, даже не взглянув на меня и вновь оставляя за собой лёгкий шлейф цветочного аромата с нотками жасмина. Вдыхаю и невольно прикрываю глаза, благо, мелкая этого не замечает. Что за чертовщина! Никак не могу понять, откуда такая зависимость от этого запаха и какого дьявола он будит воображение, рисуя в голове совершенно непристойные картинки.
– Не переживай, – стараюсь не смотреть на Кшинскую, дабы усмирить фантазию.– У меня чисто профессиональный интерес.
– Да как хочешь! – отмахивается мелкая и стучит каблучками в сторону прихожей, откуда как раз доносится голос долгожданного гостя.
Выдыхаю, отметая глупые мысли, и спешу за ней.
Павел Макеев с увесистым букетом белоснежных роз стоит на пороге и довольно улыбается, не сводя похотливого взгляда с Арины. Пётр наигранно суетится рядом, даже не пытаясь скрыть своих намерений: свести дочь с этим белобрысым красавчиком.
– Арина, рад снова тебя видеть, – пожирая девчонку взглядом, мягким баритоном начинает Макеев, приобнимая Арину за плечи и оставляя на её щеке невинный поцелуй. – Жаль, что в прошлый раз ты так незаметно исчезла.
– Так получилось, Павел, – краснеет Арина, принимая цветы.
– Надеюсь, всё хорошо? – Голос Макеева обманчиво ласковый, а на лице притворная улыбка, но Арина ему верит и, кивая, кокетливо сверкает глазками.
– Павел, я так признателен тебе, что нашёл
– Очень приятно! – Макеев мартовским котом подходит ближе к блондинке и галантно целует той ручку. – Я сначала подумал, что вы старшая сестрёнка Арины. Простите!
На лице Снежаны расцветает глупая улыбка. Неужели ещё кто-то ведётся на подобные комплименты? Но моё внимание всецело занимает Арина, которая радушно улыбается гостю и даже не пытается язвить в адрес мачехи.
– Мне тоже приятно, – тающим голоском лебезит супруга Петра, принимая лесть Макеева за чистую монету, а потом и вовсе подтверждает слова мелкой, что тупее ее мачехи только угол в сто восемьдесят градусов: – Нас, и правда, часто путают с Ариной, так ведь, милая?
– Да, – подхихикивает мелкая, чем напрочь ломает мой мозг: мне казалось, что я узнал Арину за это время гораздо лучше. Но нет! И либо она превосходная актриса, либо я ни черта не понимаю в женщинах.
– Павел, познакомься: Валерий Амиров,– прерывает мои размышления Пётр. – Личный телохранитель моей дочери и наш хороший знакомый.
Макеев бросает на меня беглый взгляд и протягивает руку, а потом, словно что-то вспомнив, внимательно смотрит на Арину.
– Лерой, верно же? – переспрашивает он у Кшинской-младшей, сухо пожимая мою руку. Придурок! – Так, значит, вот он какой, да, Ариш? Гроза города, правая рука Горского и предел мечтаний глупых девчонок!
– Только если глупых, – улыбается мелкая, явно смущаясь, а мне всё это не нравится. Почему Макеев обращается к Кшинской на «ты», когда она успела с ним обсудить меня, и, главное, зачем?
– Ужин будет готов с минуты на минуту, – замечает Пётр.– Дочка, может, пока устроишь нашему гостю экскурсию по дому? Павел, я уверен, вы по достоинству оцените его! Как-никак, особняк я проектировал сам.
Бешено хочу вставить свои «пять копеек» в разговор и предложить Пете самому похвастаться владениями, но Арина меня опережает.
– С радостью, – щебечет глупышка и подхватывает Макеева под локоть, уводя в сторону отцовского кабинета.– Пойдёмте.
Макеев отсвечивает победной улыбкой и, бросив на меня уничижительный взгляд, исчезает из вида вместе с Ариной.
Чёрт! Мне не по себе! Что это? Волнение за мелкую? Интуиция? Абсолютное недоверие Павлу? Не знаю! Но понимаю, что оставлять их наедине нельзя, а потому иду следом, совершенно игнорируя просьбу Пети не мешать молодым.
– Я всё это время пытался понять, чем спугнул тебя тогда, что сказал не так? – Голос Макеева доносится из приоткрытой двери в домашнюю библиотеку. Подхожу ближе, но веду себя тихо, чтобы не привлекать внимания.
– Так получилось, – слышу ответ мелкой и делаю ещё шаг вперёд. – Я уже и сама много раз пожалела, что сбежала тогда. Мне не стоило в тот вечер отказываться от вашей компании.
Догадываюсь, о каком вечере идёт речь, и проклинаю сам себя: с моей лёгкой руки Кшинский в тот же час, как получил мое «благословение», представил свою дочь Макееву. Но, судя по всему, Арина и тогда показала характер. Что же изменилось? Откуда такая покорность в её теперешнем поведении? Неужели Макеев, и правда, ей по душе? Мотаю головой и подхожу вплотную к двери. Теперь я могу не только слышать чужой разговор, но и запросто наблюдать за Ариной.