Лес господина Графа
Шрифт:
– Хорошо, – согласился Гариц. – Выбирай место для ночлега.
– Чего выбирать-то? Полянка, где вы браконьера изволили судить, совсем рядом. Там и сухо, и ключик неподалёку, и от сторонних глаз укромно.
Через пару минут они вышли на знакомую поляну. Как и в прошлый раз, им предстояла холодная ночёвка, но тогда они опасались вспугнуть сторожких лесовиков, а сейчас боялись погони. Из охотников они превратились в дичь, а в остальном, кажется, ничто не изменилось.
Павий со стоном опустился на лапник, так недавно нарезанный его подчинёнными.
– Спи, – приказал ван Гариц. – Первую смену буду караулить
Павий уснул практически мгновенно. Ван Гариц сидел неподвижно, вглядывался в медленно сереющую полутьму леса. Потом скинул суконную, с меховым подбоем бекешу и укрыл Павия. Старое правило: кто спит – должен быть в тепле, кто на часах – может и помёрзнуть. Вот только не думал, что когда-нибудь ему, графу ван Гарицу, придётся применять это правило по отношению к старому больному солдату.
Ночь выдалась нежаркой, в одном камзоле и впрямь было прохладно. Ван Гариц некоторое время сидел, затем встал, походил кругами, стараясь размять ноги, разогнать по жилам застоялую кровь, согреться если не едой и платьем, то хотя бы движением. И замер, услышав, как через чащу идёт человек. Шагает сквозь ночной лес как по собственному дому, беспечно, ничуть не скрываясь, и едва ли песенку не насвистывает.
Это равно могла оказаться ловушка и встреча с беспечным растяпою, у которого можно разжиться сведениями, какой ни на есть едой и если не оружием, то, по меньшей мере – ножом, без какого даже растяпы в лес не ходят. Вот только если лесовики поймают их после встречи с растяпою, то укатают уже не на ближние выжиги, а прямиком в угольную яму. И при этом будут считать себя правыми.
Поколебавшись мгновение, Гариц решил предоставить выбор случаю. Пройдёт гулёна мимо беглецов – его счастье, наткнётся на спящего Павия – тут уж не взыщи. Хотя, судя по лёгкости передвижения, встречный отлично видит в темноте и, значит, вполне может обнаружить стоянку.
Все эти длинные размышления заняли от силы пару секунд, а затем шаги смолкли, и знакомый голос сказал:
– Вот вы где. Я так и думала, что найду вас здесь.
К такому варианту ван Гариц не был готов и стоял молча, ничего не предпринимая. Золица подошла ближе, протянула какой-то длинный предмет, в котором Гариц на ощупь опознал охотничье копьё.
– Вот рогатина ваша. Что ж вы ушли без вещей, без оружия?.. Даже на дорогу с собой ничего не взяли. Я должна тащить, да?
Следом опешивший граф получил узелок с какой-то снедью, два охотничьих ножа и две фляги, в одной из которых бултыхались остатки вина. Фляги и ножи они специально оставили в балагане на видном месте, как доказательство того, что не сбежали, а находятся где-то рядом или, в крайнем случае, заблудились по незнанию. Такая немудрящая хитрость должна была хотя бы на час отсрочить погоню. Теперь брошенные вещи нагнали их на полпути.
– Копья было два, – глупо произнёс ван Гариц. – И луки…
– Не нашли, – коротко ответила Золица. – Должно полагать – сгорели.
Теперь, ощущая в руках надёжную тяжесть копья, ван Гариц мог вести себя уверенней. Вот только к чему эту уверенность применить?
– Ты что же, – спросил он, – специально в такую даль шла, чтобы всё это вернуть?
– Вот ещё… – фыркнула девушка. – Это я на всякий случай захватила. У меня здесь силки стоят. Одну ловушку вы спортили, а остальные целы. Проверить надо.
Даже сейчас девица считала
Граф опустился на выпирающий из травы камень, радуясь, что никакое кошачье зрение не позволит собеседнице рассмотреть его чумазую физиономию и совершенно не графский вид. Золица отгребла в сторону часть лапника, в изобилии нарезанного солдатами во время прошлой ночёвки.
– Костерок затеплю. Товарищ твой всё равно проснулся.
Солдата она называет товарищем благородного графа! Хотя, впрочем, сейчас так оно и есть. Если они не будут товарищами во время этого похода, то никуда не дойдут. Общая беда уравнивает.
– Меня удивляет, – произнёс ван Гариц, – что вы так легко позволили нам уйти.
– Я предлагала тебе остаться. Ты сам не захотел.
И опять молодому графу было не избавиться от ощущения, что он чего-то не понимает. Словно они говорят на похожих, но разных языках.
– Скажи, – спросил он, – зачем вы подожгли лес? Я же обещал, что не буду взыскивать прошлые долги и наказывать за прошлые вины.
– Это мы подожгли лес?! Это вы подожгли лес! Не ты именно, но двое ваших. Под утро выбрались в чащу, где позалето смерч вывал устроил, да и подпалили бурелом. Никто ничего понять не успел. Мы же не знали, что они за этим идут, полагали, что к вам на засидку, добычу помочь нести. Знали бы, что они замышляют, головы бы им не сносить за такие шалости.
– Вот как? – скрипуче произнёс граф. – И что, сможешь шалунов опознать?
– А чего их опознавать? Их тут всё равно нету, они вместе со всем отрядом ушли. Солдаты собрались ещё с вечера, а сбежали, едва дымом запахло. Потому и остались целыми.
– Понятно… И всё-таки, опознать сможешь?
– Ну, один-то приметный: росточка небольшого, чернявый и плешь на макушке. Больше среди ваших плешивцев вроде бы нет. А второй – обычный, средних лет, с усами.
– Так… – протянул ван Гариц, тщетно стараясь вспомнить имя дядюшкиного слуги и камердинера. Кроме этого человека больше плешивых в отряде и впрямь не было, если, конечно, не считать Павия, у которого волосы сохранились только за ушами и на затылке. – Плешивого я, кажется, знаю.
– Браск, – подсказал Павий, который и впрямь проснулся при первых же звуках разговора, но лишь теперь решился напомнить о себе. Вахмистр поднялся и присел к разгорающемуся костерку.
– Точно, Браск, – согласился ван Гариц. – А остальной отряд, получается, к утру уже был собран?
– И лошади осёдланы, – подтвердила Золица, – и мешки уложены, и нашего добра кое-что прихвачено.
– Что скажешь? – повернулся ван Гариц к Павию.
– Измена, – коротко ответил старый служака.
– Зачинщик кто? – вопрос был задан скорее для порядка.
– Я человек маленький. Не мне судить.
Что ж, это верно. Судить заговорщиков ван Гариц будет сам. И каждому воздаст по заслугам.
– Значит, Браск и второй, с усами, пытались меня сжечь, – подвёл итог ван Гариц. – А остальные были готовы к тому, что я не вернусь с охоты. Ты сообщила очень интересные сведения, я благодарен тебе. Я… – ван Гариц запнулся на мгновение, раздумывая, как бы наградить крестьянку. – Я дозволяю тебе беспрепятственно ставить силки в моих лесах. Я прикажу, чтобы тебя никто не смел трогать.