Лес пигмеев

Альенде Исабель

– Мы не можем уйти без моего внука и Нади, - ответила писательница.

– Сколько времени ты намерена их ждать? Послезавтра придут лодки и будут нас искать.

– К тому времени ребята уже вернутся.

– А если не так?

– В этом случае вы уйдёте, а я останусь, - сказала Кейт.

– Я не оставлю тебя здесь одну, Кейт.

– Ты пойдёшь вместе с остальными на поиски помощи. И будешь должна связаться с журналом «Интернэшнл джиографик», а также с американским посольством. Где мы находимся – этого не знает никто.

– Будем надеяться лишь на то, что Михаил

Мушаша всё же уловил какое-то из сообщений, что я отправляла ему по радио, хотя я и сама бы не стала рассчитывать на подобное, - сказала Анджи.

И обе женщины надолго замолчали.

Несмотря на обстоятельства, в которых оказались путешественницы, те могли оценить всю красоту ночи под открытым небом со светящейся луной. В это время в деревне было мало зажжённых факелов, за исключением тех, что освещали королевское помещение и солдатские казармы. До них долетали непрекращающиеся звуки леса, а также пронизывающий всё вокруг запах влажной земли. Всего лишь в нескольких шагах находился параллельный мир существ, никогда не видевших солнечного света, которые и теперь из своей тени следили за женщинами.

– Ты знаешь, что это за колодец, Анджи? – спросила Кейт.

– Тот, что ещё миссионеры упоминали в своих письмах?

– Он далеко не такой, каким мы его себе представляли. Здесь вовсе не идёт речь о колодце с водой, - сказала Кейт.

– Нет? А что же это тогда?

– Скорее, место свершения казни.

– Да что ты говоришь! – воскликнула Анджи.

– То, что я тебе и говорю, Анджи. Оно находится позади королевского жилища и окружено изгородью. К данному месту даже запрещено приближаться.

– Это кладбище?

– Нет. Просто своего рода лужа или скорее бассейн с крокодилами…

Анджи, не в силах дышать, вскочила на ноги с ощущением тяжкого груза в груди. Слова Кейт лишний раз подтвердили испытываемый женщиной ужас с тех пор, как её самолёт разбился на пляже, а его хозяйка оказалась пленницей этого дикого региона. Час за часом и день за днём в даме крепло убеждение, что, мол, она неизбежно приближается к своему концу. Ведь всегда верила, что умрёт в молодом возрасте в своём самолёте, попавшем в очередную катастрофу, пока Ма Бангезе, рыночная гадалка, не указала той на крокодилов. Поначалу женщина не восприняла пророчество слишком серьёзно, но поскольку пострадала от этих животных уже в паре чуть не ставших роковыми случаев, эта мысль укоренилась в мозгу и со временем стала навязчивой. Кейт догадалась, о чём думала её подруга.

– Не будь суеверной, Анджи. Если Касонго разводит крокодилов, его хобби ещё не говорит о том, что ты будешь их ужином.

– Это моя судьба, Кейт, которой я не могу избежать.

– Мы выйдем отсюда живыми, Анджи, я тебе обещаю.

– Ты не можешь мне это обещать, поскольку не сможешь выполнить. Что ещё тебе известно?

– В колодец бросают тех, кто восстаёт против власти Касонго и Мбембел'e, - объяснила ей Кейт. – Я узнала это от женщин-пигмеев. Их мужья вынуждены охотиться, чтобы кормить крокодилов. Они-то знают, сколь многое происходит в деревне. Сами являясь рабынями племени банту, женщины-пигмеи выполняют наиболее тяжёлую работу, входят в хижины, подслушивают беседы и наблюдают за происходящим. Днём они перемещаются свободно, их запирают лишь на ночь. Никто не обращает на тех внимания, потому как считается, что женщины лишены человеческого разума.

– Думаешь ли ты, что именно так и убили миссионеров, отчего от них не осталось и следа? – вздрогнув, спросила Анджи.

– Да, однако ж я не уверена, отчего брату Фернандо пока этого не говорила. Завтра я выясню правду и, если представится возможность, взгляну на колодец. Мы должны его сфотографировать, ведь это и будет основная часть истории, что я собираюсь написать для журнала, - решила Кейт.

На следующий день Кейт снова появилась

перед командиром Мбембел'e и рассказала ему о том, что Анджи Ниндерера очень признательна королю за его знаки внимания и собирается рассмотреть сделанное предложение. Но, по крайней мере, потребуется несколько дней, чтобы всё решить, поскольку уже обещала свою руку самому могущественному колдуну во всей Ботсване, а, как то известно всему миру, предавать его, пусть и на расстоянии, очень и очень опасно.

– В данном случае королю Касонго вовсе не интересна эта женщина, - решил командир.

Кейт быстро отступила. Она и не ожидала, что Мбембел'e воспримет всё столь серьёзно.

– Не думаете ли вы, что нужно посоветоваться с Его Величеством?

– Нет.

– На самом деле Анджи Ниндерера не давала колдуну своего слова, скажем, что у неё нет никакого официального обязательства, понимаете? Мне сказали, что здесь живёт Сомбе, самый могущественный колдун во всей Африке, вот он, возможно, и в силах освободить Анджи от чар другого претендента…, - предложила Кейт.

– Возможно.

– И когда прибудет в Нгубу знаменитый Сомбе?

– Ты задаёшь много вопросов, пожилая женщина, и назойлива, точно мопани, - ответил командир, делая жест, словно отмахивается от пчелы. – Я поговорю с королём Касонго. Мы подумаем над способом освободить женщину.

– И ещё, командир Мбембел'e, - сказала Кейт, уже стоя в дверях.

– Что же тебе теперь нужно?

– Комнаты, где нас разместили, очень приятны, хотя и несколько грязные, кое-где есть экскременты от крыс и летучих мышей….

– И?

– Анджи Ниндерера – женщина очень чувствительная, от дурного запаха она заболевает. Вы можете отправить к ней прислугу, чтобы та убралась и приготовила еду? Если только это не причинит вам большого беспокойства.

– Хорошо, - ответил командир.

Прислуга, которую им приписали, была совсем девочкой, одетой лишь в юбку из волокон рафии, её рост едва достигал метра и сорока сантиметров, вся она была худощавая, однако ж сильная. Она пришла с метлой из веток и принялась тщательно убираться с удивительной быстротой. Чем больше пыли та поднимала, тем становилось ещё грязнее, и ухудшался запах. Кейт прервала её занятие, поскольку на самом деле просила себе прислугу для несколько иных целей: той была нужна союзница. Поначалу девочка, казалось, не понимала намерений и жестов Кейт, и, точно овца, тупо уставилась на женщину, но когда писательница между делом упомянула Бейе-Доку, лицо служанки озарилось. Тогда Кейт поняла, что глупость была притворной и скорее служанка прибегала к той, как к защите. С помощью мимики и нескольких слов на французском и языке племени банту девочка-пигмей объяснила, что зовут её Йена и она супруга Бейе-Доку. У них двое детей, которых сама видит очень редко, поскольку тех запирают в загонах, но на данный момент там о них хорошо заботятся бабушки. Крайний срок, в который Бейе-Доку с другими охотниками должен появиться здесь со слоновой костью, истекает уже на следующий день; если они этого не сделают, тогда лишатся своих детей, - плача, сказала Йена. Кейт не знала, что именно делать при виде слёз бедняжки, тогда как Анджи с братом Фернандо попытались утешить женщину тем аргументом, что Касонго, имея в качестве свидетелей своих же поступков группу журналистов, не осмелился бы продать детей. Йена же считала, что никто и никак не смог бы отговорить Касонго.

Зловещие звуки барабанов тамтам наполнили эту африканскую ночь, сотрясая собой весь лес и наводя ужас на иностранцев, слушающих их музыку из своих хижин с полными дурных предчувствий сердцами.

– И что означает игра на этих барабанах? – весь дрожа, спросил Жоэль Гонсалес.

– Я не знаю, однако ж, в любом случае, ничего хорошего те возвещать не могут, - ответил брат Фернандо.

– Меня уже достало постоянно всего бояться! Вот уже несколько дней у меня в груди сплошная тоска, я не могу дышать! Я хочу уйти отсюда! – воскликнула Анджи.