Отряд добрался до леса необнаруженным - лазутчики давали знаки, что всё спокойно. Наконец, впереди показались огни - это были костры и рядом с каждым сидело, самое меньшее, по четыре гоблина с разным оружием.
Вдруг ночную тишину прорезал жуткий, леденящий душу вой, причем - совсем близко от лагеря гоблинов. Существа повскакивали с мест и навострили уши. Отряду Ферроса пришлось безшумно припасть к земле, чтобы не выдать себя раньше времени. Вой повторился, но уже с другой стороны. Гоблины повернулись
туда. Вдруг из леса, с противоположной стороны, вылетел светящийся шар, напоминающий шаровую молнию. Он медленно пролетел над головами гоблинов, очень ярко вспыхнул и бесследно исчез. В следующий миг оттуда же, из-за кустов и деревьев, со страшными оскалами на мордах, со светящимися в темноте шкурами и горящими красным огнем глазами выскочили девять больших собак с короткой шерстю и сильными лапами. Они, грозно рыча, врезались в ряды растерявшихся и полуослепших гоблинов, и стали рвать их на части. Гоблины в панике шарахнулись, но потом, по примеру своих вождей, схватились за оружие. Но тут в их ряды ворвался еще один пес, самый рослый и страшный. Его окровавленная пасть то и дело щелкала направо и налево - по сторонам валились мертвые гоблины. Тогда гоблины решили оттеснить собак к лесу и навалились на них всем своим скопом, желая уничтожить их одну за другой. Через некоторое время кусты затрещали, послышался грозный медвежий рев и в самую гущу гоблинского войска ворвался большой бурый медведь. Он хватал врагов зубами, мял, давил, бил и калечил лапами. Тут и Феррос поднял поселенцев в атаку - те напали на гоблинов сзади и стали прорубать себе дорогу к центру вражеского стана. Казалось, что еще немного и люди со своими неожиданными союзниками добьются успеха, как вдруг из лесу, с другой стороны лагеря, послышался незнакомый рев - к битве приближались семеро шарганов, высоких, могучих, в железных доспехах, с железным оружием в руках. Они несли двуручные мечи, тяжелые топоры, булавы на длинных древках, секиры с широкими лезвиями. Феррос понял, что эти чудища изрубят всех на своем пути, а их самих будет почти невозможно достать. Он хотел было отдать сигнал к отступлению, как посреди схватки внезапно появился источник белого, немигающего сияния, на столько пронзительного, что на него нельзя было смотреть. Свет этот, из маленькой точки превратился в небольшой шар, потом - в большую блистающую сферу, которая продолжала расти и расширятся в стороны. Гоблины завопили и в ужасе бросились на утек. Шарганы пытались сопротивляться этому свету, но тоже не выдержали и побежали в заросли - поселенцы ринулись за ними в погоню, и убили одного из них на опушке леса. Всё было кончено - враги бежали, на земле, в ночи, догорали остатки гоблинского лагеря.
После сражения оказалось, что медведь сидит на опушке
леса, тяжело дышит и вылизывает порез на правой лапе. Его морда оказалась мелко иссечена, однако, он, как будто вовсе не замечал этого. Псы, такие ужасающие во время битвы, оказались самыми обыкновенными сторожевыми собаками, ну, разве что, весьма крупными. Красное сияние вокруг их тел и красный свет в их глазах угасли. Самого большого пса нашли мертвым под кучей убитых гоблинов - в нескольких местах его тело пробили вражеские копья.
Мастер Феррос вернулся к тому месту, из которого исходило необычное свечение. Там, на земле, обессиленно оперевшись на какую-то палку, сидел Юмри в мешковатой, поношенной одежде.
– Ну, здравствуй, мой дорогой! Давненько мы тебя тут ждем! Смотри - победа! – широко улыбаясь, сказал Тоигль.
– Да, кум Тоигль, победа, конечно, победа! – с облегчением выдохнув, произнес Юмри, пытаясь улыбнуться в ответ, но, видимо, силы оставили его - он уронил голову на грудь. Феррос опустился на колени и руками поддержал его и тут же тихонько охнул - несколько прядей на шевелюре Юмри были мертвенно-белого цвета…
– -
"…Даже не знаю, дорогая, что и написать тебе ещё по этому поводу. Тут, в Ольвионе, после стольких лет битв и приключений, я, скорее всего, и обрету свой покой. Ты писала мне, что хотела бы еще хоть раз увидеть своего прадедушку - что ж, на всё воля священной Инрии! – может быть, я приеду к вам, в Намлат, погостить ненадолго в начале этого лета. Не буду тебе ничего обещать точно, чтобы ты не расстраивалась, если у меня не получиться сдержать своё обещание - будем надеяться на лучшее и просто жить!
До свидания, моя дорогая, моя маленькая полевая лилия! Целую тебя и прошу поцеловать от моего имени всех твоих сестренок и братишек, а так же маму, папу и бабушку с дедушкой, когда с ними увидишься! Надеюсь, до скорой встречи!
Твой любимый Черный Белый Маг, Юмриус Элован."
Старик с длинными седыми волосами свернул лист исписанной бумаги, вложил его в конверт, потом запечатал сургучной печатью и оставил лежать на конторке. Он подошел к окну и распахнул ставни - солнце, яркое майское солнце вставало над башнями и стенами большого города, что раскинулся внизу, под холмом. Старик смотрел в даль и легкая загадочная улыбка была на его губах. Серый ворон, что до этого сидел в клетке, висевшей на кольце под самым потолком, вылетел из открытой дверцы и опустился на плечо к своему хозяину. Тот указательным пальцем провел по перьям на его груди. "Рра, рра!" - тихонько произнесла птица, закатывая глаза.