Лес разбуженных снов
Шрифт:
Ночь, как и обещали синоптики, выдалась темной и ветреной. Черное небо заволокли тучи, улицы освещали тусклые фонари, и появись на них случайные прохожие, они не смогли бы рассмотреть лиц той парочки, что двигалась в направлении особняка ювелира. Но никого на улице не было. Грета знала, что город ночью стал подобен кладбищу – после убийств, совершенных вулкодлаком возле замка (одной жертве, охраннику князя Сепета, монстр оторвал голову, вот ведь страсти господни!), даже отчаянные смельчаки и атеисты предпочитали сидеть ночью по домам. Многие грабители тоже боялись, опасаясь вламываться
Когда брат с сестрой подошли к забору, за которым находился особняк ювелира, над Вильером пронесся зловещий страшный вой.
– Ой, что это, Греточка? – пискнул трусишка Модик.
Грета, у которой вой вызывал не меньший ужас, решила не подавать виду (иначе Модик совсем перепугается и потеряет голову и им придется убраться без добычи) и ответила:
– Что, что… Волки! Разве ты не знаешь, что серые звери спускаются иногда в Вильер?
– Волки не так воют, – неуверенно произнес Модик. – Да и трусливые они, вряд ли в город сунутся. Так воет не зверь и не человек, а нечто, являющееся одновременно и зверем, и человеком! Вот, снова!
Грета рассердилась и, вырвав у Модика из рук сумку с отмычками, заявила:
– Ты можешь возвращаться домой, я сама со всем справлюсь! Начинай укладывать вещи для отъезда. Только немного бери – если полиция нагрянет в наше отсутствие, пускай думает, что мы, как и прочие, убежали из Вильера, потому что боимся вулкодлака. Я соседям уже сказала, что мы с тобой собираемся на пару недель поехать к двоюродной тетке под Экарест.
– А у нас есть двоюродная тетка под Экарестом? – спросил, забывая о страхах, Модик.
Грета вздохнула – таков был ее братишка, не умеет отличить правду от лжи!
– Нет, но полиции об этом вовсе не требуется знать, – пояснила Грета и, подтянувшись, забралась на забор.
За ней последовал Модик. С его весом подобные упражнения были крайне тяжелыми, но братишка мужественно преодолевал препятствия. Они оказались в парке, вдалеке чернела вилла.
Вой, внушающий ужас (Грета не думала, что воет вулкодлак, считая, если это не волки, то какие-нибудь другие дикие звери), повторился. Девушке показалось, что он раздался где-то очень близко. Ювелир жил на отшибе, и всего в каких-то пятидесяти метрах от забора начинался лес.
– Греточка, прошу тебя, давай перенесем ограбление на завтра! Или лучше на послезавтра! – захныкал Модик.
Грета, растирая ушибленную лодыжку, бросила:
– Сегодня или никогда! Чем быстрее мы доберемся до побрякушек, тем больше у нас будет времени, чтобы с ними испариться из страны и из Европы.
Они подошли к особняку. Грета доверила вскрытие замка Модику. Братец, покопавшись в сумке, убитым голосом произнес:
– Я забыл ее в фургоне!
– Кого ее? – спросила Грета.
– Мою новую отмычку, – пояснил Модик. – Я же работал над ней целых два месяца!
– Попробуй открыть старой, – предложила сестра, но Модик покачал головой:
– Нет, мне нужна новая! Я сейчас за ней сбегаю, – и вперевалку побежал к забору.
Грета посмотрела на часы – 0:39. Что-то Модик долго копается в фургоне.
И вдруг девушка услышала завораживающий вой, а вслед за ним – душераздирающий вопль. Она сразу узнала голос – кричал Модик. Вой захлебнулся, перейдя в рычание. Грета приросла к крыльцу. Перед ее глазами промелькнула страшная картинка – бедный Модик, на которого нападает вулкодлак, двуногая клыкастая тварь, вышедшая из леса.
Модик снова закричал, и его голос выражал неимоверную боль. Грета, очнувшись от секундного оцепенения, поковыляла через парк к забору. Быстро передвигаться она не могла, лодыжка побаливала. Она не простит себе, если с Модиком что-то случится! Не простит и не переживет!
Оказавшись на темной улице, Грета осмотрелась. Справа – покрытый лесом холм, слева, за поворотом, на расстоянии ста с небольшим метров, – фургон. Грета ринулась к нему, крича:
– Модик, где ты? Скажи мне, что с тобой все хорошо! Отзовись!
Модик не отвечал. Куда же он мог запропаститься? И что с ним произошло? Негодный мальчишка, дернул же его черт вернуться к фургону! Сердце Греты обволок небывалый, леденящий страх. Она нащупала в кармане курточки мобильный телефон. Вызвать полицию? А что сказать – мы пытались ограбить особняк, и на моего брата напал… Кто напал? Или что напало? Волки? Медведь? Или… вулкодлак?
Грета приблизилась к фургону. Дверца была приоткрыта. Девушка посветила фонариком внутрь – Модика там не было. Она еще раз позвала братца, но никто не отозвался. И тут до ее слуха донесся приглушенный стон, Грета дернулась.
Луч фонаря уперся в большую темную лужу. Мелькнула мысль: дождя ведь не было… Присев перед лужей, девушка в ужасе поняла, что это не вода, а кровь. Свежая кровь, которой было неимоверно много.
– Модик, милый мой, ты где? – произнесла Грета осипшим голосом. Сердце билось так, что девушке казалось – она сейчас упадет замертво от страха.
– Гре… то… чка! – позвал ее кто-то слабым голоском.
Грета обогнула фургон, но Модика так и не увидела. Но она слышала его крик! Что же случилось с ее глупеньким, доверчивым и восторженно относившимся к ограблениям Модиком? Грета была готова разорвать на мелкие кусочки любого, кто посмеет тронуть на голове Модика хотя бы волосок! В детстве она защищала его от уличных мальчишек, издевавшихся над безобидным братцем, но то были мальчишки. А с кем или с чем она имеет дело теперь?
Голос доносился из придорожных зарослей. Грета осветила их фонариком и увидела капли крови, соединившиеся в цепочку. Девушка бросилась к кустам и обнаружила Модика.
– Глупыш, ты чего-то испугался? – с бесконечной нежностью произнесла Грета, склоняясь над Модиком, лежавшим на пожухшей траве. Она дотронулась до его лба и ужаснулась – он был покрыт тонкой пленкой пота. Модик тяжело болен, а она этого и не заметила! Потащила его на ограбление!
И только мгновением позже Грета поняла, что не пот покрывал лоб Модика, а кровь. Девушка попыталась приподнять братца, но у нее не получилось. Модик издал квакающий звук и прошептал: