Лесь с Ильинки-улицы
Шрифт:
Папа поглядел на сына – такого повзрослевшего за это лето – и ответил, последовательно:
– К сожалению, не только был, но и есть. А в мае ты всё делал верно… ну, кроме того, что надо было сразу сообщить мне или маме. Телефон они, насколько я знаю, не отслеживали.
– Но мама… мама взяла с меня обещание, что я не буду тебе звонить… – опустил голову Лесь, хотя сейчас ясно понимал, что когда речь идёт о такой опасности, подобные обещания бессмысленны. И если бы мама знала, она бы первая позвонила папе.
– Ну, об этом мы с Олей уже говорили. Будем считать вопрос
– Потому что им не по зубам самый крутой офицер ФСБ?! – радостно выпалил Лесь, но папа как-то сразу посмурнел:
– Да какой я крутой… Просто теперь им нечего от меня требовать, а если они снова сунутся – я обеспечу им некоторые… проблемы. Ладно, Леська, об этом мы с тобой ещё наговоримся, поехали?
– Давай! Только… можно последний вопрос?
– Да?
– А летом – я только от тебя бегал?
– Я приехал в конце июня… – но, заметив вытянувшееся огорчённо и смущённо лицо Леся, Ильин-старший поспешил утешить: – Но они не сразу утихомирились. Потом, конечно, я обеспечил всё необходимое, чтобы им резко стало «не до того», и вплотную занялся твоими розысками, но ты к тому времени был уже настоящий мастер скрытного существования в городе. Не захочешь идти в армию – с таким твоим опытом тебя никакой военкомат не найдёт! – со смехом заключил он.
– Не, от военкомата я бегать не буду! – поспешно возразил Лесь. Бегать ему больше не хотелось. Нет, когда ему будет семнадцать, он, может, найдёт себе ужасно важную «альтернативу» армейскому году, но пока даже не думал.
– Как хочешь. Идём?
– А… А как же дядя Витя? Ну, там, у Тоши на даче… ой, ты, наверное, не знаешь, но там тоже как раз Центр был и…
– Во-первых, это что, после-последний вопрос? – со смешком перебил папа и, не дожидаясь ответа, добавил: – Знаю я историю с Виктором Семёновым и твою роль в ней.
– Откуда?! Звонок отследил?
– После-после-последний вопрос, – с каким-то даже удовольствием заключил Ильин-старший. – А отслеживать ничего не надо было. Когда мы с Олей помирились… Короче, мы от Максима узнали, что ты пропал, и дальше уже пытались разыскать тебя вместе.
– Вместе с Максимом? – не понял Лесь, но папа в этот раз уже не стал отсчитывать, какой это был вопрос, и сразу ответил:
– Конечно, нет. Он к маме и на километр больше не подходил, как только увидел меня в приёмном отделении!.. Хотя с Олей мы помирились, между прочим, не за один раз, но он решил не рисковать. Вот такой вот неудавшийся Тристан. Уж не знаю, как он про тебя-то нам сказать рискнул… Так, ладно, пойдём, купим воды – пить хочу ужасно. Жарко… – он перевесил джинсовую куртку, из-под фальш-погона которой торчал голубой берет, на другое плечо. – И заодно расскажу уж всё по порядку. Потому что ты всё равно у меня это сейчас вопросами выпытаешь.
– Давай! – радостно поддержал Лесь. Ему тоже было жарко, а ещё хотелось есть – как и все в храме, он перед службой не завтракал. Пока папа неспешно
– Итак, если вернуться к самому-самому началу, когда вы с мамой так лихо от меня исчезли… Из командировки я вернулся только через месяц, да и то сразу же уехал снова, не имея возможности начать вас разыскивать. Юра по моей просьбе порыскал по Казани, по Елабуге, где раньше Олины родители жили… Бесполезно. Сам я поисками заняться не мог вплоть до мая.
– Работа, да? – посочувствовал Лесь.
– Она самая. «Есть такая работа…» и далее по тексту. Горячая пора. В один из кратких «перерывов» я успел попросить единственного из бывших моих сослуживцев, о котором я знал, что живёт в Москве, разыскать Татьяну – ну, тётку твою, Олину сестру, потому что почти точно был уверен, что Оля уехала к ней. Ну куда вам ещё было податься?.. Если ты ещё не понял – я про Серёгу по прозвищу Ийон Тихий – ведь так его племяшка звала, да?
– А Ленка разве племянница? Мне казалось…
– Не знаю, как-то даже не интересовался. В общем, – папа отобрал у Леся бутылку и сделал ещё несколько глотков, – я был по горло занят и, даже получив адрес от Серёги, не имел возможности с ней связаться. Ну а потом со мной связался уже этот твой «Центр охраны детства», вернее, те, кто их натолкнул на мысль о тебе. Не всё же там происходит просто так и методом тыка… Вот тут я понял, что как бы жарко ни было на службе, но с делами надо разгребаться и ехать в Москву. Тогда же Серёга сообщил мне ваш адрес, как уж он его вычислил – не спрашивай, он на это мастер, а я, если буду все возможные варианты объяснять, – только запутаю. Я написал письмо…
– Но оно не дошло!
– Дошло, дошло, но мама, когда вернулась, его порвала и выкинула, тебе ничего не сказав. А ты ей зря не сказал про Центр сразу.
– Ей не до того было! – возмутился Лесь. – И вообще, беременным ведь нервничать нельзя!
– Ничего, она своё отнервничала в июле. Но возвращаясь к моему приезду в Москву… Помимо того, что я вполне официально поднял наших на твои поиски всеми доступными методами, я заявился и к Татьяне с вопросом, где благоверная, но она меня послала сразу и с порога. Только с третьей попытки я выпытал у неё адрес роддома, и – мы возвращаемся к тому, с чего я вообще начал рассказ.
Лесь фыркнул, представляя, как папа в чёрном плаще инквизитора выпытывает у тёти Тани адрес.
– Ты не фыркай, догадываюсь я, о чём ты подумал… В общем, роддом. Красивая, достойная сериалов семейная сцена. На следующий день – ещё одна. На третий – Оля, как и сестра, сдалась. К тому же я сообщил ей, что наш дорогой Елисеич, – папа потрепал Леся по волосам, – нынче в бегах не только от злых ювенальщиков, но и от собственного родителя… Нет-нет, нос не вешаем, столько времени скрываться от офицера ФСБ – это надо великий талант иметь!.. Мама прониклась, простила, и мы вместе начали думать. Ну, вместе со всеми… – папа явно не давал себе рассказать что-то ещё. Наверное, по работе.