Лес великого страха
Шрифт:
– Они убили не Газдрубалу. Они убили его, уничтожили его последний след на этой земле, – продолжала Морана. – Он всегда наступал всем; но теперь он наступил самому себе…
– Мы живы, пока нас помнят, Морана, – ответил Магнус. – Я не был знаком с отцом Газдрубалы. Но и кроме горгульи он успел сделать многое. Многое, за что его будут помнить даже те, кто никогда его не знал…
Гоблин говорил что-то еще, но тело Карины уже проваливалось в уютный, сладкий сои,
Морана улыбнулась.
– У нас не бывает детей от смертных, – сказала сук-куб. – И сейчас я жалею об этом.
Холод внезапно отступил. Во двор таверны вернулась прохлада утра – и показалась Карине горячее крутого кипятка. Ведьма застонала и села, рывком, превозмогая себя. Старшая крыла «Змей» схватила Светлану за плечи, встряхнула. Голова подруги безжизненно мотнулась из стороны в сторону. Карина сильно ударила Свету по лицу. Глаза целительницы крыла «Змей» открылись. В посветлевших от боли глазах подруги взметнулся край широкой юбки отступающей смерти.
Гоблин окинул взглядом свои владения и произнес:
– Нда.
Карина поняла, что ошибалась, считая гоблинов тупыми. Просто эти дети Лихого Леса были самыми сдержанными в выражении чувств среди его обитателей. Ведьма поднялась на ноги. Следом за ней встала и Светлана. Целительница потянулась к ее плечу, что бы возобновить обезболивающее заклинание. Но старшая крыла «Змей отстранилась.
– Когда чары перестанут держать, я подойду к тебе. Осмотри всех, кому еще можно помочь, – сказала Карина. Покосившись на огромное тело, занимавшее почти весь двор, ведьма тихо добавила:
– Разберись с гросайдечью в первую голову…
Целительница, чуть пошатываясь, направилась к дракону. Под ногами ведьмы что-то звякнуло. В золе блестели крупицы жемчуга и бусины тигрового глаза. Гном, которого она узнала – это он стоял у баррикады, закрывшей выход на галерею, – ползал по земле, собирая украшения. Светлана повернула вправо, собираясь обойти купца. Он схватил ведьму за ногу. Светлана устало подумала, что все, что она может сделать – это стукнуть его кулаком по голове, но вряд ли это произвело какой-нибудь эффект. У гномов кости толстые…
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила ведьма. – Если нет, отпустите меня. Здесь много раненых.
Гном молча подал ей пригоршню аметистов – все, что осталось от изящного ожерелья.
– Не надо, – утомленно сказала Светлана. – Мы больше никого не тронем. Дождемся подкрепления из Бьонгарда и уйдем.
– Вы мне просто понравились, – буркнул гном.
Целительница пожала плечами, приняла подарок и ссыпала камни в карман штанов. Ведьма миновала повозку, от которой остались лишь железные оси и ступицы колес. Над ними рыдал тот самый эльф, за плечо которого целительница ухватилась вчера вечером. Огонь превратил дорогие соболиные и бобровые шкурки, которые купец вез из Бьонгарда, в черную легкую пыль.
– Кто мне теперь заплатит? – кричал эльф истерически. – Кто возместит
– Все претензии – к Ежам, – прогудел Магнус из другого конца двора.
Купец замолчал. Светлана добралась до хвоста гросайдеча и коснулась шипов ладошкой. Судя по короткому, но слабому уколу Чи, который она ощутила, Шэд был еще жив.
– Кто теперь старший по обозу? – спросил Магнус.
Карина обвела взглядом двор в поисках Рамдана. Командира экен ведьма не обнаружила, а вот Крюка, стоявшего с шапкой в руках над кучей пепла, она заметила.
– Видимо, я, – пробормотала мандреченка.
– Сообщить в Бьонгард о происшедшем? – осведомился Магнус.
– Не стоит, – мрачно ответила ведьма. – Мы получили приказ остановиться в вашей таверне от короля Моруско. Теперь мы свяжемся с воеводой Бьонгарда Алексеем Черным. Сами.
– Это ваше дело… Надо завалить ворота, на случай, если Ежи вернутся, – сказал гоблин. – Да только нечем. Вы не могли бы с подругами опутать проход чарами?
– Это можно, – согласилась Карина.
Мандреченка откашлялась, прочищая горло, и крикнула:
– Крыло «Змей»! Перекличка! Тройка Зарины! Зарина?
– Я, – откликнулись откуда-то из-за крыльца.
Карина продолжала. Голоса ведьм отвечали ей – с забора, из опаленной конюшни, из-за гросайдеча. Результаты проверки обрадовали старшую крыла. Погибли Ирина и Стана, все остальные ведьмы оказались изрядно помяты, но живы. Карина отправила всех, кто еще мог держаться на ногах, к воротам – перегородить их щитом Демьяна. Сама же старшая крыла «Змей» направилась к Моране. Суккуб все так же стояла над трупом горгульи. Ведьма остановилась на почтительном расстоянии и осторожно спросила:
– Мы не могли бы поговорить?
Хозяйка таверны устало кивнула.
– Ты знала, что это все произойдет, – произнесла Карина. – Но почему ты…
Она замолчала, опасаясь продолжать. Суккуб усмехнулась:
– Почему что? Не напустила на вас сонные чары и не дала эльфам угнать караван?
– Хотя бы, – тихо отвечала мандреченка.
– Нет, – очень спокойно сказала хозяйка таверны. – Когда человек – или эльф – должен сделать выбор, даже боги не могут выбрать за него.
– А ведь вам, богам, наверное, тяжело, – задумчиво произнесла Карина.
– Не тяжелее, чем смертным, – вежливо сказала сук-куб. – Но и не легче, да.
Лицо Карины дрогнуло. Ведьма подняла глаза к небу, шмыгнула носом. Затем протерла глаза и пробурчала:
– Пепел попал…
Сташи услышала над ухом мягкий голос Светланы:
– Позвольте, я посмотрю… Я целительница.
– Да чем вы можете помочь? – закричала вампирка. – Вы умеете лечить людей, но он же – дракон!
Гросайдечи могут разговаривать только мысленно, и Шэду еще хватило сил на телепатемму. «Уйдите, – раздалось в головах ведьмы и Сташи. – Дайте умереть спокойно».