Лес Жизни и Смерти
Шрифт:
Мадара достал откуда-то трубку. Старую, местами побитую, с покусанным кончиком. Вишневое дерево, нагреваясь в руках владельца, источало тонкий аромат. Длинные пальцы ловко набили табак, высекли искру. Учиха развалился под деревом, где проходил торжественный ужин-приветствие.
– Коноха еще стоит, если ты об этом.
– Меня это мало интересует, - говорит чистую правду Хаширама. Вот уже несколько лет его дом - новый Водоворот.
– Так
Мадара всегда нравился своим пониманием и немногословностью. А еще твердыми принципами и убеждениями. Если он что-то пообещал, то землю перевернет, но выполнит.
– Не буду говорить, что предупреждал о бредовости затеи с Конохой. Кто тебя вообще просил пускать туда другие кланы?
– видимо, наболело.
– Прости, - за клан, за семью, за брата.
Мадара понимает, его чакра спокойна, но даже в таком состоянии напоминает магму действующего вулкана.
– Уверен, что в этот раз не получится также?
– Узукаге моя жена, Наруто.
Мадара поднимает брови. Бровь. Черт увидишь половину лица под космами. У Хаширамы половину жизни руки чесались привести в порядок гриву друга. Да и сейчас чешутся. Благо вырастить гребень не трудно.
– Та блондинка? Одобряю. Как думаешь, она согласится стать матерью моего ребенка?
Почему он не удивлен? Мадара всегда думает только о клане, о безопасности, процветании. В этом отношении полукровка-Узумаки лучший вариант. Передаст объем чакры, сохранит шаринган. Что там еще из приятных бонусов?
Почему-то ревновать к Мадаре не получается. Еще при жизни они словно были частями единого целого, как будто им было предначертано судьбой встретится на берегу той реки и не убить друг друга там же. Орочимару ничего не придумал насчет беременности, а Наруто ребенка хочет, пусть и скрывает это. Они смогут воспитывать его втроем, это привяжет Мадару крепче всех нитей и цепей. Хаширама не сомневается: своего ребенка Учиха не бросит. Как и его мать, пусть даже не любит.
– Что стало с Саске?
Мадара снова морщится, и Хаширама смеется - гримасы его друга неподражаемы.
– Только генофонд портить, - лаконично прозвучало в ночи.
Хаширама ложится на покрывало, закидывает руки за голову и смотрит в ночное небо. Красиво здесь, в новом Узушио. Спокойно.
– Спроси у нее сам. Если что, я возражать не стану.
Рядом, выпуская седой ароматный дымок, ложится Мадара.
***
Весна выдается звонкая, хрусткая, как первая трава из-под снега, белоснежная и яркая, душистая, как цветы черемухи,
Мадара обнимает девушку со спины, кладет руки в защитном жесте на располневшую талию. Наруто сейчас - ворох кимоно и оберток, но все равно странным образом мерзнет. Мадара греет ее теплом своего тела, Хаширама лежит на коленях, растирает вытянутые натруженные, опухшие ноги.
Разве думал он, что когда-нибудь будет так счастлив? Любимая женщина и лучший друг рядом, никуда деваться не собираются. А ребенок… к Мадаре он никогда не был ревнив, тем более, Наруто с ним не спит. Пока что. Даже если начнет, Хаширама ревновать не станет. Как можно злиться на часть себя? Кажется, он Тору так не любил, как Мадару.
Наруто разделяет его чувства. Наверное, привязанность к Учиха заложена в ней на генетическом уровне. А, может, она просто сильно любит Хашираму и до ужаса хочет сильного ребенка, способного выжить в новом мире и новом Водовороте. Наруто не говорит, лишь кусает губы и бросает на Мадару горячие взгляды из-под ресниц. В них нет похоти и страстного желания, скорее смущение и просьба не смеяться.
Наруто учится любить не так, как велит общество. Учится пониманию, что имена Мадары и Хаширамы всегда идут вместе.
– Как назовем?
– поворачивается, длинные черные волосы щекочут голые ступни Наруто, отчего та хихикает. Но это не мешает говорить ей категорично и непререкаемо.
– Изуна.
– А если будет девочка?
– Все равно Изуна.
Мадара утыкается носом и прерывисто дышит в короткие светлые волосы на затылке.
Хаширама вновь ложится на спину, прикрывает глаза. Возможно, когда-нибудь, Орочимару-таки решит проблему с рождаемостью от чакры. И тогда в пару Изуне - будь то мальчик или девочка - появится обязательно Кушина Узумаки. Или Итачи Сенджу. Он еще не определился.
Ну, а пока можно вытянуть ноги, вдохнуть аромат травяного настоя, которым пичкали обожаемую больше всех Узукаге верные подданые, прижаться ухом к животу, послушать, как стучит чужое сердечко, поймать довольный и ошарашенный от непривычки быть счастливым взгляд черных глаз.
И улыбнуться второму шансу на жизнь, слушая, как где-то на периферии шелестит довольно выполнивший свою задачу Лес Жизни и Смерти.