Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе
Шрифт:
За пределами континентального шельфа находится еще одна химическая свалка, которая затмевает все остальные. Она известна как Глубоководная свалка (ГВС) 106, так как она начинается в 106 милях от ближайшей точки побережья южной части штата Нью-Джерси. ГВС-106 — это место сброса самых токсичных отходов, производимых американской промышленностью. В 1974 году три дюжины компаний, включая такие гиганты, как «Дюпон» и «Америкен цианамид», захоронили около 400000 кубометров опасных химических веществ на ГВС-106. Сюда сбрасывают токсичные металлы (такие, как ртуть, кадмий и мышьяк), канцерогенные вещества, экспериментальные биоциды и нейротоксины.
Сбрасывать эти смертоносные материалы здесь, может быть, и лучше, чем сливать их в какой-нибудь водоем прямо за фабрикой, но насколько лучше? Насколько серьезно химические вещества влияют на морскую жизнь у начала континентального
Прямо на юг от ГВС-106 есть еще одна глубоководная свалка, существующая еще со времен Манхеттэнского проекта, приведшего к созданию атомной бомбы в конце второй мировой войны. В этот район поступают отходы с низким содержанием радиоактивных веществ из многочисленных гражданских и военных источников. Как и в случае с ГВС-106, на экологическую обстановку в районе этой радиоактивной свалки никто не обращает внимания.
Личинки рыб, дрейфующие с планктоном в поверхностных слоях воды в Нью-Йоркской бухте и на всем Атлантическом шельфе, начинают испытывать на себе действие другого врага — крохотных частиц различных пластиков. Они попадают в море из разных источников, которые только сейчас становятся известными. Один из них — это, как полагают, мусор, сбрасываемый с судов. Каждый год прибрежные воды Соединенных Штатов получают из этого источника тысячи тонн пластиков, которые не разлагаются. Химический состав морской воды, высокая температура, бактерии — ничто не может заставить их исчезнуть (за исключением, пожалуй, длительного воздействия солнечного света), хотя может показаться, что кусочки поли-стирольной пленки, полиэтиленовые мешочки, целлулоидные воротнички или кусочки обертки спустя какое-то время все-таки исчезают. К сожалению, пластики не исчезают: они постепенно распадаются на все уменьшающиеся в размерах фрагменты. Это физическое измельчение протекает быстрее в относительно мелководных участках, например, во время штормов, когда волны поднимают со дна и бросают в пенящееся море песок, наделенный абразивными свойствами. В зоне прибоя волны быстро превращают уродующие вид моря пластиковые изделия в невидимые кусочки, которые поверхностные течения снова отправляют на континентальный шельф.
Хотя это звучит нелепо, такая, казалось бы, полезная хотя бы с эстетической точки зрения операция имеет потенциально самые тяжелые последствия для окружающей среды. Недавно были обнаружены личинки рыб и другие планктонные организмы, у которых внутренности были забиты микроскопическими частичками пластика. Такое засорение организма отходами промышленного производства нельзя назвать незначительным злом; для личинок закупорка пищеварительного тракта совершенно неперевариваемым материалом чревата смертельным исходом. И хотя нам пока известно лишь несколько таких случаев, они предвещают появление новой болезни окружающей среды еще не установленных размеров. В отличие от вирусов и бактерий, микрочастички пластиков не заразны, но они чрезвычайно долговечны, широко распространены и, по-видимому, обладают притягательной для своих жертв силой.
Сейчас в нескольких приморских центрах рассматриваются предложения о сбрасывании твердых городских отходов в спрессованном виде. Одним из таким центров является город Нью-Йорк, где проблема твердых отходов стоит с особой остротой. «Отцы» города, должно быть, часто устремляют мечтательный взгляд сквозь смог и бетон к пустынному горизонту на юго-востоке. Город ежедневно производит 37 тысяч тонн твердых отходов (цифра 1974 года). Участки, отведенные под свалки, уже занимающие десятки квадратных километров, использованы почти до предела. Сейчас предпринимаются отчаянные попытки найти им какую-то замену, притом на долгий срок. Одно из таких предложений состоит в том, чтобы увозить мусор по железной дороге в какое-нибудь удаленное место, но, учитывая нынешний темп производства отходов, через ближайшие тридцать лет эта свалка потребует площади, сравнимой со штатом Род-Айленд.
Таким образом, морское дно представляет для городских правителей заманчивое решение проблемы мусора, как с экономической, так и эстетической точки зрения. Однако никто не может точно предсказать, какое экологическое влияние окажет на континентальный шельф, не говоря уже о
Измельчение мусора перед укладкой в тюки в значительной мере решит проблему плавучих отходов, но частички пластика, которые неизбежно сохранятся, могут подвергнуть опасности окружающую морскую жизнь. Особенно опасны в этом отношении штормы, при которых волнение распространяется до дна на большой площади континентального шельфа. Разрушение спрессованных тюков на относительно небольших глубинах может способствовать хроническому появлению крохотных кусочков пластика, которые станут угрозой для планктонных организмов, на пространстве в несколько сот квадратных километров.
Предполагалось, что тюки с отходами будут играть роль искусственных рифов и, в конечном счете, содействовать рыболовству. Понятно, что для промысловых траулеров такая возможность исключается; что же касается рыбаков, ловящих на удочку, то они испытают одно разочарование, когда их снасти навечно запутаются в мусоре. Такие нагромождения подводных горных кряжей не вызовут радости и у аквалангистов. Кто получил бы удовольствие от исследования мрачных, как будто сошедших с картины кубиста каньонов или гротов, устланных отбросами? Возможно, однако, что рыба и не обойдет такую свалку. Есть предложение применять в таких местах жаберные сети или ловушки, подобные тем, какими ловят омаров, и подкрепляется оно как будто разумными аргументами, но это предложение требует внимательного изучения. Тщательному рассмотрению должна быть подвергнута и проблема «плавниковой гнили» и прочих признаков неблагополучного положения на шельфе, проявляющихся у рыб и моллюсков, так же как и проблема аппетита потребителей, а возможно, и общественного здоровья.
Все проблемы, связанные со свалками на шельфе, вероятно, будут обсуждены к 1981 году, если, конечно, Агентство по защите окружающей среды не откажется от своих нынешних намерений. Однако, как показывают взаимоотношения этой организации с автомобильной промышленностью, Агентство может утратить контроль над тем, что оно считает лучшим для окружающей среды. Более того, оно, возможно, не до конца отдает себе отчет в том, что с натиском времени и ростом экономики оно может способствовать сохранению важных, еще не затронутых частей естественного мира все меньше и меньше. Перед лицом растущего „мусорного" кризиса постоянно испытывающие финансовые трудности и плохо управляемые города, такие, как Нью-Йорк, в ближайшем будущем могут получить временные разрешения на захоронение в океане твердых отходов. Так куда же мы движемся?
В начале лета на глубоководных равнинах и в огромных скрытых каньонах морского дна начинается еще один сбор камбал.
Ритуальные вакханалии массового нереста, для которого рыбы собираются на границе вечного мрака и холода, у ворот, ведущих в потусторонний биологический мир Земли, по-видимому, характерны для существ, известных под названием длинная камбала (Glyptocephalus cynoglossus). Полные жизни икринки длинной камбалы медленно поднимаются наверх сквозь многосотметровую толщу воды и развиваются на залитой солнцем поверхности моря. Мы не знаем, сколько времени личинки дрейфуют с поверхностными течениями и какими неведомыми нам дорогами путешествуют вдоль континента. Однако рано или поздно они неизбежно возвращаются назад, в глубины моря. Долго опускаются они вниз в постепенно темнеющей воде, как пассажиры воздушного лайнера, идущего на посадку в густом тумане, и наконец тихо ложатся на сумрачное дно. Новый двухмерный мир доступен для адаптированных к темноте глаз этой небольшой рыбки лишь в радиусе нескольких метров. Даже в полдень он освещен тускло. Однако, скрытая от глаз, здесь раскрывается панорама самого впечатляющего подводного ландшафта на окраине континента Северная Америка.