Леший и Кикимора
Шрифт:
— На трезвую голову трудно? — не смогла отказать себе в ехидном замечании Анна.
— Нет, — просто сказал муж. — Это вино — тоже часть объяснения.
Анна достала из серванта два хрустальных бокала. Посмотрела на свет, они были безупречно чистые. Хорошо потрудилась над всем своим хозяйством, как будто чувствовала, что бокалы пригодятся. Анна вымыла их со специальным средством для чистки стекла и хрусталя.
Витечка открыл вино и налил в бокалы.
— Сперва попробуем, —
Они отпили, вино было сухое, красное.
— Так вот я начну с самого начала…
Анна слушала о Никите, о своей матери, о Дарзике… И удивлялась. Она жила своей жизнью и ничего не знала о его жизни. А Витечка, оказывается, думал о том, как сделать так, чтобы она получила то, что хочет.
Анна почувствовала, как глухо стучит сердце.
— Тебе понравилось? — спросил он.
— Вино? Очень.
— Нет, то, что я рассказал.
Она усмехнулась:
— В общем, да. Почти все.
— А почему «почти»?
— Я сама себе не понравилась, Витечка, — призналась она.
Он молча смотрел на нее.
— Но тебе не надо нравиться самой себе, Анна. Ты нравишься мне.
Она улыбнулась.
— Я себе нравилась, — говорила она. — До тех пор, пока один человек не открыл мне глаза.
— Кто он? Я с ним разберусь! — Витечка подскочил.
— Не надо с ним разбираться, — остановила его Анна, взяв его за руку. — Он открыл мне глаза на тебя.
— Да кто он такой? Откуда он меня знает?
— Он знает мужчин. Он знает женщин. То, чего они не знают сами о себе и друг о друге.
Анна рассказала ему о встрече с Сухининым.
— Понимаешь, — сказал Витечка, — дело не в нем, а в тебе. Он сказал то, что ты готова была услышать, Анна.
Она недоверчиво смотрела на мужа.
— Ты… ты… такой умный?
— А разве ты вышла бы замуж за глупого? — спросил он, улыбаясь. — Еще я очень удачливый. — Он указал на карточку. — Ты спроси, сколько здесь.
— Сколько? — повторила Анна.
Он назвал сумму. Серые глаза изумленно округлились.
— Но в бумаге, которую я нашла между тетрадей… другая сумма.
— Каких тетрадей? — Витечка вскинул голову.
— Бабушкиных. Вместо тетради номер девять лежал документ, из которого я узнала, что тебе принадлежит…
— Господи! Анна! Ты нашла ее! — Витечка наклонился и поцеловал жену в щеку. — Я собирался перерыть весь дом. Так вот откуда ты узнала? — Он замер. — И ты… Представляю себе, что ты подумала. Анна, ты… любишь меня. Точно!
Она открыла рот.
— Не говори ничего. Если бы не любила, ты бы вышвырнула меня из своей жизни после того, что нашла.
Анна наклонила голову набок.
— Конечно, люблю. Ты такой… талантливый. Такой решительный.
Витечка открыл рот не веря своим ушам. Все эти слова произносит его жена? Анна?
Он обнял ее. Она не противилась, потом сама обхватила его за шею и прижалась лицом к шершавой щеке. От Витечки пахло вином. Она накрыла его губы своими, он открыл рот и засмеялся.
— Почему ты смеешься? — спросила она.
— Я вспомнил про Дарзика.
Она захихикала.
— У него были такие теплые, бархатистые губы, как у тебя…
У них, оказывается, очень удобная постель, думала Анна. На ней так хорошо лежать с мужем, отдыхая…
Она привстала на локте.
— Значит, ты не будешь против, если все деньги я пущу на устройство фермы для голубых шиншилл? — спросила Анна.
— Нет, — сказал он. — Если не хватит, я готов вынуть деньги из дела.
— Нет, — сказала она. — Я подумала вот о чем. — Она вздохнула. — Может быть, напротив, я обойдусь меньшей суммой, а остаток ты вложишь в дело. Если оно так хорошо идет.
Витечка засмеялся:
— Я готов.
Она наклонилась и поцеловала его.
— Слушай, Витечка, — она сощурилась, — мне кажется, что в твоей продаже есть какая-то хитрость.
— Почему ты так решила?
— Потому что ты сказал — голубых шиншилл. Но если ты продал бабушкину тетрадь, то откуда мне знать, как их вывести?
Он усмехнулся:
— Неужели ты думаешь, что я ничего не оставил тебе?
— Так что ты оставил мне?
— Я переснял на ксероксе ту самую тетрадь. Качество отличное. Ты вырастишь потрясающих голубых шиншилл.
— Витечка, — Анна повалилась на подушки, — ты просто… просто…
— Не ищи слова, — остановил он ее. — Я знаю, я самый умный, самый лучший, самый хитрый. Я тот мужчина, которого любит замечательнейшая женщина.
— Послушай, ты не обратил внимания, какая сегодня луна? Растущая или стареющая? — со смехом спросила она.
— Сегодня самая лучшая луна. Полная. — Он целовал ее лицо.
— А я думала, растущая, — вздохнула Анна и опустила голову ему на грудь. Ее пальцы зарылись в светлых волосках на груди.
Витечка замер.
— Ты хочешь, чтобы…
— Помнишь, что говорил Данила? Семя, посаженное на растущую луну, хорошо развивается.
— Ох, Анна… Я рад, как я рад. — Анна видела над собой его лицо. Она знала, что сейчас будет…
Эпилог
— Дело давнее, — говорила Анна, гладя рукой пушистого голубого шиншилленка. — Скажи, почему все-таки ты не сказал, что вы задумали вместе с мамой?