Леший. Четвертые врата

Геярова Ная

Семен розыгрыши не любил. Это знал весь отдел. Мало того, слыл человеком с отсутствием юмора. При нем лишний раз и анекдотов не рассказывали, дежурный хмурился, пытался понять, не понимал и сердился. А сердитый Семен – это не слишком приятное зрелище. Именно потому, если изначально Кондрат с удивлением, но подумал, что дежурный издевается, то чем дальше длился разговор, тем меньше он нравился Кондрату. Навряд ли Семен вдруг, ни с того ни с сего, научился разыгрывать, да еще и так не вовремя, и не уместно. 

–

Семен, позавчера в Крайском, в семнадцатом доме, в том самом респектабельном, убили местную бизнесвумен только вернувшуюся из-за гранпоездки. Паренек Стас прилетел вместе с ней, – Кондрат говорил медленно, как будто объясняя нечто маленькому ребёнку. – Стаса мы привезли в наш отдел, но он умер… у меня в кабинете, – Кондрат помолчал, смотря на меняющееся на глазах лицо дежурного. Говорить ему о синем свете или нет? Не стоит, у него и так вон лицо такое словно мёртвого Стаса увидал. – Он умер от сердечного приступа, а меня отправили на пару дней на «выходные».

Семен выдохнул.

– Ого, Кондрат Разумович! – он перешел на имя – отчество. – Я сейчас с Фархадом свяжусь. Ты посиди, – на лице Семена блуждала странная, чуть растерянная, напряжённая улыбка. – Ты посиди с… собачкой. А я сейчас позвоню…

– Семен, дело что, замяли? Или? Что с ним не так?

Дежурный отстранился, взял в руки телефонную трубку и, не переставая растерянно улыбаться, начал набирать номер.

Кондрат махнул рукой и прошел в коридор, дернул дверь своего кабинета. Закрыто.

Вернулся к Семену. Тот уже положил трубку и внимательно смотрел на Кондрата.

– Привет, Леший! – хлопнули Лешего по плечу. Он обернулся. Протягивая руку, стоял Мишка. – Как? Выздоровел? 

Кондрат тряхнул руку опера.

– Да, вроде.

– Слушай, ты ж завтра, вроде, должен выйти?

– Завтра.

– А чего несет тебя на работу? Е-ха, кто бы мне выделил два выходных кряду? –Мишка почесал затылок. – Ну, давай… – улыбаясь, махнул рукой.

– Постой, – Кондрат поймал опера за рукав. – Ты случаем не знаешь, что там с этим семнадцатым домом?..

– Семнадцатым?

– Ну да! Тот, что в Крайском.

– А что там? – опер простодушно смотрел на Кондрата.

– Стас, помер недавно… – Кондрат внимательно смотрел на Мишку.

Тот пожал плечами.

– Район наш, конечно, но, я не выезжал, не знаю…Стас. А что за Стас?

– Да Бог его знает. В квартире Катерины Стогиной.

– Стогина… что-то фамилия знакомая. Это не та, что в мэрии? В холдинге работала… как его «Консолидация» во…

– Холдинг? – Кондрат задумчиво посмотрел на Мишку. – Может и она, дело бы глянуть?

– На неё дело?

– Так убили её!

– Да ну ты!

Кондрат, смотрел в спокойное лицо Мишки. Не было на нем удивления, и возглас был искренний. Надо ж, убили! Мишка слишком давно был опером, чтобы удивляться смертям. Любым,

жестоким и бытовым, смерть есть смерть. Но вот не знать о ней, в своем районе, он не мог. И все же не знал? Или его, Кондрата, всё-таки разыгрывают. Он покосился на Семена, тот продолжал внимательно наблюдать за Лешим, смотря в окошечко дежурки. Глупости. Не умеет Семен разыгрывать и лицо у него серьезное, и Фархаду он точно позвонил. Потому как тот в эту секунду вошел в отдел. Из кабинета выскочил Серега, на ходу поздоровался и унесся в конец коридора, хлопнул там дверью.

– А где померла? Не у нас?

– У нас, – вздохнул Кондрат, смотря на приближающегося начальника.

– Как у нас? – вот теперь удивление в голосе Мишки все же скользнуло.

– Да не у нас, – улыбнулся ему Фархад, – в Заречинке. Передали в главк.

– Ааа… – растерянно почесал затылок Мишка.

– Идем, Кондрат, – не дав Мишке задать вопроса, подтолкнул Лешего в плечо начальник. Вырвал из рук собачий поводок и сунул оперу. – Присмотри-ка за животиной.

Своим ключом Фархад открыл дверь Кондратовского кабинета и практически затолкал его туда. Прикрыл дверь, прислушался к звукам в коридоре и провернул ключ, закрывая кабинет.

– Присаживайся, – поставил начальник небольшую сумку на диван, а сам прошел, налил себе воды из графина в рядом стоящий граненый стакан и залпом выпил.

– Чего дома не сидится, майор Леший?

– По дороге заглянул, – скупо ответил Кондрат и прошел к своему столу. Но присаживаться не стал, остановился у края.

– Беспокоит чего?

Кондрат посмотрел на шефа. Всегда строгий и спокойный. И сейчас. Смотрит на него азиатскими раскосыми глазами, а внутри тех пустота и чернота. Как будто в колодец глубокий смотришь. Говорят, он на войне был. Интересно, на какой. В Афгане? Чечне? На чьей стороне? Черт! Что за мысли. Ясен хрен, раз здесь служит…

– Ты бы отдыхал. А завтра за работу. С новыми силами.

Кондрат прошел по кабинету. Иногда странно выходит, вроде не было тебя два дня в каком-то месте, а оно стало чужим. И пустой стол, за которым должны были выситься вавилонские башни дел. И кресло, задвинутое в угол. На подоконнике графин, Кондрат никогда не ставил его на подоконник. Чужой стал кабинет, и запах в нем стоит чужой. Тяжелый запах. Он остановился у окна, рядом с начальником.

– Что с мальчишкой?

– А ничего, – отвернулся от Кондрата Фархад. Поправил жалюзи.

– Дело не завели?

– Нет мальчишки, нет дела.

Кондрат побледнел, вцепился в край подоконника.

– Так же нельзя. У него ж родные были. Мы ж не… – он сглотнул. – Нельзя так.

– И давно ты так начал думать? Сам дел не закрывал? И на родителей плевал и на родных. Напомнить, год назад...

Кондрата покачнуло.

– Там другое…