Леший. Четвертые врата

Геярова Ная

– Мы называем её пунктом изоляции временного содержания.

– Что произойдёт, если он получит назад своё тело?

– Он станет тем, кем и является на самом деле… – Калистратов помолчал, не сводя глаза с Кондрата и, тихо, чуть слышно, добавил, – дьяволом…

Глава 38

Рука профессора опустила ручку телефона.

– Его привезут в течении часа.

– Так быстро? – Леший с недоверием посмотрел на профессора.

– Если НИИ делает запрос, его исполняют максимально быстро.

– Чё эт так?

Калистратов вздохнул.

– Мы относимся к Межгалактическому Ведомству по Управлению Делами Общих и Сторонних цивилизаций.

– Это круто?

Профессор усмехнулся.

– Это страшно.

– Вы

подчиняетесь им?

– И не только мы. И все остальные, входящие в ведомственное управление Саторы, цивилизации, планет…

– Сатора? А подробнее…

– Сатора – центр миров, если хотите. Цивилизация жнецов Вселенной. Некогда они создали Межгалактическое Ведомство по управлению Делами Общих и Сторонних цивилизаций, охватывающее практически все сферы деятельности галактических народов. Под их управлением держатся Отделы Служб Внутренних и внешних Дел планет. А под надзором ОСВД все ведомственные структуры и организации народов. По сути, любое ведомство, любой планеты, любого мира во вселенной, работает и живёт под надзором жнецов.

– И у нас тоже есть эти отделы, так?

– Пятый и Седьмой отдел ОСВД.

Кондрат посмотрел на облокотившегося о косяк Кузьму. На мирно сопевшего на полу Еши и жавшуюся у стены Номин. Только харизмат недовольно блуждал по кабинету, то и дело злобно щерясь на профессора.

– Все они гуманоиды?

Калистратов невесело усмехнулся.

– Нет, что вы! Пятый отдел – отдел земного следствия, седьмой – отдел инопланетного следствия, но и там и там есть и земляне, и другие цивилизации. Людьми, язык не поворачивается назвать. Все, и они, и мы – вроде как люди, просто с разных планет, есть и отдельные, не похожие на человечество цивилизации. Вселенная безумно разнообразна и жутко весела, некоторые расы просто до безумия удивительны, как и некоторые их особенности.

– Что вы имеете в виду? – Кондрат ощутил неприятный озноб.

– Что я имею в виду! – глаза профессора заблестели. – Не будем далеко ходить. Номин, не правда ли, кто бы сказал, что она гуманоид. Не просто гуманоид, она хамелеон. С одной планеты со Стоговой.

Все разом обернулись на журналистку.

Та вжалась в стену.

– Ооо! Так ты не предупредила своих друзей? – искренне веселился профессор. – И то, что ваша протеже работает в седьмом отделе, вы тоже не знаете?

Номин тяжело выдохнула и вышла на середину кабинета.

– Простите. 

– Ты изначально всё знала? – Кондрат хмуро смотрел на девушку.

– Если бы я всё знала, меня бы не было здесь, – огрызнулась Номин.

– Я не доверял тебе. Был прав, – покачал головой Леший.

– Зря, – вскинула голову девушка, щеки её зарделись, в глазах мелькнула ярость. – Я не сделала ничего плохого. Я просто хотела узнать… Я же здесь росла. С пяти лет на Земле воспитывалась. Школу закончила, институт. Потом в отдел взяли. Не спрашивали, хочу или нет, провели аттестацию и поставили носом перед фактом, либо отдел, либо депортация. С нашими со многими так поступают. Я полгода отработала, под прикрытием журналист. А потом… Дивное. 

***

Как иногда нехорошо поворачивается к нам случай. Казалось бы, вот успей журналистка Номин Бадмаева на последнюю маршрутку, и не было бы у неё никаких злободневных хлопот. Жила бы и жила. Ни горя, ни проблем не знала. Не впуталась бы в жуткую историю, потянув за собой остальных. Но… проведение постаралось. 

Для начала, утром сломалась машина и её пришлось отдать в сервис и опоздать на работу на полдня. После обеда вызвал главред, и распекал до полуночи. После, расстроенная девушка, спускаясь по ступеням, подвернула ногу на каблуке и слетела со ступеней, еле доковыляла до выхода редакции, вспомнила, что обещанные быть сделанными к утру материалы остались лежать на столе кабинета. В первый момент, Номин решила плюнуть и уже не возвращаться, плохая примета. Но вспомнив разнос главреда, вздохнула и поковыляла обратно. И лучше б она слушалась примет. 

Последняя полночная маршрутка умчалась за полминуты до Номин. Бежать к остановке на вывихнутой ноге было нестерпимо больно и, помахав транспорту ручкой, девушка вздохнула и начала ловить такси.

Но провидение уже вошло в раж. Проходящие машины то ли в упор не замечали одиноко стоящую на остановке девушку, то ли она не внушала им доверия, то ли в столь поздний час машины проезжали крайне редко, то ли… Можно было приводить множество примеров, итог один, после часа ожидания, журналистка пошла пешком, с трудом переставляя больную ногу и надеясь на то самое истеричное провидение. 

Ковыляла она долго, и боль в ноге стала нестерпимой. Уже на полпути, поняв, что идти попросту нет сил, Номин опустилась на лавочку напротив психиатрической больницы. Прикрыла глаза и на какое-то время отключилась. Сколько она пробыла в дрёме, девушка не знала. Проснулась от того, что её начало знобить. Номин

поёжилась, скинула с себя сонливость и уже собралась вставать и идти дальше, но тут произошло нечто удивительное. Сначала ей показалось, словно что-то мелькнуло в ночи. Номин всмотрелась в небо над зданием психушки, всего секунды две понадобилось, чтобы понять, что внезапные, яркие огоньки сложились в чёткие буквы и цифры А36174. Номин напряглась, запоминая комбинацию. Но та внезапно потухла. Номин просидела полчаса, всматриваясь в здание психушки, но ничего больше не увидела. Девушка поднялась и превозмогая боль пошла домой. Но не будь она журналисткой, если бы её не разобрало любопытство. И в следующую ночь, Номин, вооружившись фотоаппаратом, дежурила на лавочке аллеи. Ровно в три часа ночи секундное явление повторилось. Но ещё более удивительные события произошли буквально через минуту, когда девушка собиралась уходить. К зданию больницы подъехал Уазик и из него вывели странного субъекта, с мешком на голове. Номин повезло, что она стояла в тени и её никто не увидел. На следующий день, Номин, забрав машину из сервиса, проехала по близлежащий домам и сняла себе квартиру напротив больницы. Принесла туда нотник и весь день провела в слежке за зданием больницы и копанием в интернете. Символов А36174 она не нашла, тогда ей пришла в голову мысль: а ведь, возможно, что информация по психушке и странных символах есть в базе седьмого отдела! Через сутки журналистка читала скачанный из архива отдела файл о деревне Дивное. Информации было мало, на карте деревенька не значилась, но стояла под кодом трасса А36174, где-то в промежутке между Яндырем и посёлком Севольное, в глуши таёжной. И тогда Номин совершила первую, самую большую ошибку, она спросила о деревне Дивное своего сослуживца из отдела. На следующий день, в квартире журналистки случился пожар. Ей повезло, казавшая исправленной, машина в очередной раз забарахлила, и пришлось завернуться в мастерскую, в которой она провела почти четыре часа. Подъезжая к дому, увидела столпотворение и дым. Номин не сразу поняла, что горит её квартира. А чуть позже сердобольные соседи рассказали, что полчаса назад у неё случился взрыв бытового газа. Номин не была дурой, чтобы свести одно к другому. Ночь она провела на съёмной квартире. Проснувшись утром, решила поехать в полицию и заявить о случившемся. Она даже подъехала к местному отделу, и какое-то время настраивалась, но… увидела начальника седьмого отдела, выходящего из здания и весело здоровающегося с тусующимися у стоящей рядом с отделом пивной бочкой сотрудниками. Нашивки и бравый голос дали знать, что начальник он не только в седьмом отделе. Номин торопливо села в машину и уехала, поняв, что искать защиты в полиции не удастся. Полночи девушка раздумывала о произошедшем. Каталась по городу. Ближе к трём ночи порулила к психушке. Выйдя на аллею, она успела сделать несколько снимков, и уже садилась в машину, когда ощутила чей-то пристальный взгляд. Номин обернулась и посмотрела наверх, почудилось ли как будто занавески штор на втором этаже, рядом со снимаемой ею квартирой, шевельнулись? В конце концов, никто не знает, что она сняла квартиру здесь. С минуту она всматривалась в окно. Но, не увидев больше никаких признаков слежки, успокоенная, села в машину, свернула в арку, поставила машину у соседнего подъезда. Девушка поднялась до своего этажа, остановилась у соседской квартиры. А если не показалось, и кто-то следил за ней из квартиры? Номин подошла к двери и прислушалась. Вроде тишина. Немного постояла, слушая, улыбнулась надуманным страхам и пошла в свою квартиру.

Всю ночь Номин провела перед картой Яндырской области, пытаясь найти пресловутую деревню Дивное или хотя бы предположить её местонахождение. С утра пораньше она завела машину и проехала всю трассу от Яндыря до Севольного. Остановилась единственный раз, в том самом месте, где ей казалось, должна была быть тропа к деревне. Номин прошла пешком пару километров и поняла, что найти хоть какую-то тропу, без точной карты она не сможет. А среди ёлок, сосен и берёз, скорее всего, как и любая городская жительница, заблудится. Журналистка вернулась к машине и уже заводила авто, когда ей почудился между деревьев свет. Словно маячок, он то появлялся, то пропадал. Номин в течение нескольких минут всматривалась в мираж и вдруг ясно увидала зверя. Жуткая образина, с пугающей мордой, мчалась от таёжной поросли к трассе. Как девушка завела дрожащими руками машину, как неслась по дороге к городу, она не помнила. Очнулась уже у парка, в городе. Вышла из машины. Моросил дождь, но девушку бросало в жар. Она села на ближайшую скамейку и от страха заплакала. Напротив скамейки стоял газетный киоск, старушка, увидав плачущую под дождём девушку, вышла и поинтересовалась, что такое могло произойти с красавицей, вызвав такой поток слез. Номин, чувствуя невероятный страх и беспомощность, выложила всё чужой старушке. И про психушку, и про поджог в квартире, и про синий свет в тайге и про Дивное. Каково же было удивление журналистки, когда старушка начала ей рассказывать о той самой деревне и синем свете.