Леший. Возвращение к покону
Шрифт:
А сколько фруктов-то разных заморских! А вона короба с орехами. Тут и лесной орех, и грецкий, и земляной, что из-за Цзыньского хребта везут. Видно и в урюканские края караваны ходят, ибо откуда ж еще здесь взяться сушеному изюму и кураге?
Понаблюдав некоторое время за тем, как покупатели отрывают от рулонов мешочки из тончайшей прозрачной материи и насыпают в них орехи и другую мелочь из коробов, Леший последовал их примеру.
– Что ж вы неуклюжие-то такие, мужчины? – вздохнула коротко стриженная черноволосая толстуха, некоторое время наблюдавшая, как он разрывает в лохмотья пятый мешочек. Оторвав и раскрыв
– Благодарствую, добрая женщина, – с поклоном принял мешочек владыка, размышляя, не кинуть ли тетке золотую монету за помощь, или хватит и серебрухи? Но та, нарвав себе сразу несколько мешочков, уже катила свою корзину дальше, оценивающе разглядывая свежие фрукты.
Решив, что если будет покупать снедь, то не более, чем поместится у него в руках, Леший закатил свою корзину меж коробами, нагреб в мешочек изюм и пошел далее исследовать чудо-лавку налегке, поклевывая сушеную урюканскую ягоду.
– Мужчина, – кто-то крепко взял его за предплечье, когда владыка разглядывал плавающих в большом стеклянном кубе сазанов, – пройдемте с нами.
Пришелец с удивлением окинул взглядом высокого, почти с него ростом, мужика в уже знакомой темно-синей одежке. С другой стороны его взял за локоть так же одетый кучерявый крепыш. В устремленных на него взорах сквозила непонятная злоба. Несмотря на то, что его держали за обе руки, Леший все же зачерпнул из мешочка и отправил в рот целую горсть изюма.
– Пройдемте, мужчина, – еще более настойчиво повторил высокий и с силой сжал предплечье владыки, явно намереваясь сделать ему больно.
Кучерявый тоже изо всех сил стискивал руку пришельца. Однако, несмотря на все их усилия, пока они шли вдоль полок с товарами, Леший в несколько жмень прикончил изюм, смачно его пережевывая, вызывая тем самым новые приступы непонятной злобы у сопровождающих.
Они зашли за прилавки, прошли через стеклянные двери и поднялись на три пролета по обычной каменной лестнице. Далее следовал темный коридор, и вот Лешего с силой толкнули в открывшуюся железную дверь. Вернее, попытались толкнуть. Однако простым людишкам с первочеловеком не сладить. С таким же успехом они могли толкать скалу. А пришелец спокойно шагнул через порог, с интересом разглядывая комнату, стены которой светились чем-то, на первый взгляд напоминающим множество одновременно открытых малых призывов. Только открыты они были не в плошках с водой, а в прямоугольных зеркалах, коими увешаны стены. И никто не взирал из них, будто открыты призывы сами по себе на пустом месте. Вид из них был такой, будто множество птах уселись под сводом продуктовой лавки и взирали сверху на суетящихся внизу людишек.
– Эко диво! – восхитился владыка и обратился к высокому: – Как сие чудо творится?
– Чего-о? – прищурился тот, проходя и усаживаясь за стол из широченной черной доски. – Закрывай дверь, Андрюха.
За спиной Лешего с металлическим лязгом захлопнулась дверь, и крепыш Андрюха прошел к пареньку, сидящему перед стеной с чудо зеркалами, на коего пришелец изначально не обратил внимания.
– Ну что, мужик, – высокий упер руки в стол и вперил грозный взор в пришельца, – ты понимаешь, что конкретно влип?
– Влип? – Леший посмотрел под ноги, переступил, глянул за спину и выдал фразу, которую использовал в таких случаях Кощей: – Чувак, ты гонишь!
– Макарыч,
– Погоди, Андрюха, – высокий поднялся из-за стола, подошел к Лешему и ткнул пальцем в сторону наблюдающего за чудо зеркалами парнишки. – У нас есть прекрасное кино про то, как ты, мужик, пожираешь килограмма два изюма. Знаешь, сколько стоит изюм? Вот умножь стоимость двух кэгэ на десять и положи сюда, – тот, кого звали Макарычем, постучал по столу. – В противном случае с тобой о-очень аккуратно побеседует Андрюша, а потом я оформлю заяву и сдам тебя ментам. А уж наше начальство спишет на тебя не только два килограмма, и не только изюма. Ну что, калькулятор дать?
– Не все я разумею, что ты речешь, – ответил владыка, продолжая с интересом разглядывать показывающие живые картинки зеркала, – но мыслю, обвиняешь меня в воровстве. Будто я отказываюсь платить за съеденную урюканскую ягоду изюм?
– Во мужик загоняет! – хохотнул крепыш.
– Погоди, Андрюха, снова бросил товарищу высокий и заинтересованно уставился на пришельца. – А ты, значит, платить не отказываешься?
– Нешто я вор какой? – искренне возмутился владыка и сунул руку в один из карманов скрытого мороком широкого ремня, который всегда носил под рубахой. За съеденный изюм с лихвой хватило бы одной золотой монеты, но очень уж ему хотелось разузнать о чудо зеркалах, потому он взял сразу пять монет и стопочкой выложил их на стол. Заодно постучал костяшками пальцев по черной столешнице, но так и не смог понять, из какого дерева она сделана.
– Это чего? – уставился на золото Макарыч.
– Плата за урюканскую ягоду, знамо.
– Чего это? – переставил слова предыдущего вопрошающего кучерявый крепыш.
Высокий взял одну монету, покрутил перед глазами, сгреб остальные и повернулся к парнишке.
– Ильин, иди-ка покури.
Понятливый парнишка шустро покинул помещение.
– Андрюха, – теперь высокий обратился к крепышу, – в ювелирке на первом этаже скупка лома есть?
– Только в счет оплаты товара, – сообщил тот. – Я им свои старые фиксы сдавал, когда цепочку брал.
– Значит, туфту отличать они умеют, – удовлетворенно кивнул Макарыч и протянул Андрюхе монету. – Сгоняй-ка к ним… ну, ты понял зачем?
– Понял, шеф. Сгоняю, – и крепыш выскочил из комнаты вслед за молодым.
Далее высокий продолжил рассматривать оставшиеся у него монеты, поглядывая и на пришельца. А тот по-прежнему не сводил глаз с увиденного чуда.
– Как сие чудо творится? – снова вопросил владыка. – Не ведомо мне, как такие призывы творить.
– Какое чудо? – отвлекся от монет Макарыч. – Мониторы, что ли? Ты мне мозг не компостируй. Если ты мне фуфло впарил, Андрюха тебе такое чудо пропишет, век удивляться будешь.
– Оно так, – кивнул Леший, – я в этих краях столько дивного узрел, что и века не хватит все осмыслить. Как же зовется царство-государство ваше? Кто правит им? Кто сей чудный град воздвиг?
– Уймись, мужик, – пресек череду вопросов Макарыч. – Здесь у тебя под дурака косить не прокатит. Знаешь, сколько мы тут таких хитрых обломали?
– Не возьму я в толк, о чем ты рекешь? – нахмурился владыка. – За изюм я злата с лихвой отсыпал. В чем же причина твоего недовольства, купец? И не обзывай меня мужиком! Не то осерчаю.