Лесная колдунья
Шрифт:
Гриша смешливо фыркнул: уж очень забавно рыжая гостья свела брови. Сурово так свела и губы строго поджала.
Любопытная Лера умоляюще посмотрела на отца:
— Па, ну выйди, а?
— Как раз спортивное обозрение началось, — подсказал Гриша.
Евгений Наумович кивнул сыну и тоскливо покосился на жену. Ответного взгляда не дождался и с тяжелым сердцем удалился.
Василиса плотно прикрыла за ним дверь и сказала:
— Я рассказываю, все молчат и слушают. Вопросы потом, ясно?
—
— Итак, маленький экскурс в прошлое. — Василиса отошла к окну. — Дяде Жене всего семнадцать, и он только что поступил в институт…
— Как мы сейчас, — шепнула Лера.
— Да. Как мы, — холодно согласилась Василиса. — В начале сентября в общежитии праздновали посвящение в студенты. С выпивкой, естественно.
Василиса говорила короткими рублеными фразами. Почему-то рассказ от этого становился выразительнее и как-то… правдивее, что ли.
— В компании находилась также девочка Оля из провинции, и ей очень понравился наш Женя. Показался чистым, добрым, и она влюбилась. Вот так глупо и смешно — с первого взгляда. Говорят, такое случается…
Лера завороженно кивнула, глаза ее стали мечтательными.
— На фоне сверстников из Пикалева Женя выглядел принцем, Оле захотелось привязать его к себе. Способ она знала только один — подарить девственность, что и сделала в тот же вечер. Женя впервые выпил столько шампанского, это оказалось несложно.
Лера ахнула. Екатерина Васильевна стиснула зубы.
— Наутро Женя даже не вспомнил девушку, с которой провел ночь. Ни лица, ни имени. Ольга была оскорблена, они расстались.
Гриша криво усмехнулся.
Василиса строго посмотрела на него и закончила:
— Через год Ольга нашла Женю в институте и сообщила, что родила от него ребенка. Она выглядела испуганной и растерянной, Женя почувствовал себя виноватым и предложил помощь. Материальную, разумеется. И честно платил алименты на протяжении многих лет. А когда Ольга с Кириллом перебрались в Питер, он изредка и навещал сына. Он сочувствовал Ольге, считая, что искалечил ей жизнь, но любил только вас, тетя Катя.
Лера вдруг всхлипнула.
— Понятно, дядя Женя не решался раскрыть свою тайну. Боялся, что вы не простите его.
Гриша одним глотком допил остывший чай и пробормотал:
— Я бы тоже ни в жизнь не сознался…
Екатерина Васильевна молчала, но лицо ее не казалось больше мертвым, просто печальным.
— Ему всего семнадцать, — звонко напомнила тетке Василиса. — И не забывайте — это случилось единственный раз. В то время вы не были даже знакомы!
Лера молчаливо размазывала по щекам слезы.
Гриша хмуро сознался, что не повел бы себя так по-идиотски — какого черта? Эту глупую девчонку не насиловали, пусть бы сама выплывала,
Лера ахнула и швырнула в брата чайную ложку. Гриша пригнулся и рассмеялся, отцовская история, на его взгляд, выглядела довольно забавно и даже глупо.
— И потом, с чего папа взял, что это именно его ребенок? — воскликнул он. — Девица переспала с ним, и что? Может, папа был первым, но не последним?
— Как тебе не стыдно?! — Лерины щеки запылали.
— Выходит, ма, мое воспитание хромает на обе ноги, — хмыкнул Гриша. — Или папа оказался последним романтиком?
— Это ты оказался последним болваном! — возмущенно прошипела Лера.
Екатерину Васильевну откровенность сына шокировала, но и она теперь смотрела на внезапное признание мужа другими глазами: они с Женей действительно познакомились на старших курсах, глупо ревновать к прошлому. Правда…
— Молчать столько лет… — пробормотала она.
— Он боялся вас потерять, — устало пояснила Василиса, — разве не понимаете…
— Мам, как ты можешь?! — Лера сердито высморкалась. — Папа, он… очень, очень хороший!
— А я что, спорю? — уже раздраженно буркнула Екатерина Васильевна.
И все рассмеялись.
Лежа в постели, Василиса счастливо улыбалась, представляя удивление Кирилла, когда они ввалятся семьей в палату.
Подумать только — пять человек сразу! С цветами, фруктами, банками и баночками, тетя Катя весь вечер что-то готовила, из кухни так вкусно пахло, слюнки текли…
Василиса весело фыркнула, вспоминая лицо тети Кати, когда она узнала, что старший Женин сын — тот самый Кирилл Рокотов, которому она почти месяц оплачивала отдельную палату.
Как же — защитник племянницы!
Тетя Катя тут же растаяла. Даже шепнула Василисе, что теперь не сомневается — Кирилл действительно Женин сын. И с новыми силами закрутилась у плиты.
Василиса прекрасно помнила: Кирилла оскорбляло, что отец так и не познакомил его с женой и детьми, и вот завтра…
Василиса взволнованно села в постели — как она могла забыть?! Ведь как раз завтра Кириллу впервые разрешили встать!
Утро выдалось странно тревожным. Погода не радовала, в открытую форточку ощутимо тянуло влажной прохладой.
Небо висело низкое, неприятно плоское, тяжелое. Тучи в глаза не бросались, просто притихший город затянула противная серая пелена.
В воздухе остро и свежо пахло озоном. Кирилл не мог дотронуться до волос, его ощутимо било током, от Финского залива шла гроза.
Далекие всполохи молний тревожили Кирилла, он с трудом заставлял себя улыбаться незваным посетителям. В конце концов, Колядины ни в чем не виноваты, они хотели как лучше…