Лесная невеста
Шрифт:
Лицо Дивины было прямо у него перед глазами, но какое-то бесплотное, как отражение в воде. Пока снега не сойдут и земля не оттает… Так могла бы говорить весна, плененная Велесом богиня Леля…
– Куда же за тобой приходить?
– А иди куда глаза глядят. За Зеленой Межой все тропинки в одно место бегут – о чем думаешь, туда и попадешь.
– Нет, нельзя так! – Зимобор не мог смириться с тем, что она опять уйдет, уйдет прямо сейчас, когда наконец-то нашлась. – Я тебя не отпущу!
– Нам теперь нельзя своевольничать! – строго ответила Дивина. – Мы с тобой, сокол ясный, и без того дров наломали. Меня младшая вещая вила прокляла, она же и за тобой ходит. Уж я не
– Но что же тут придумать? – в отчаянии крикнул Зимобор и даже встряхнул ее, держа за плечи. – Она ведь – Дева Будущего, она нас всех переживет, что же с ней можно сделать?
– Старуха знает! – только успела крикнуть Дивина, как вдруг сбоку повеяло сильным холодом. – Ищи Старуху!
Зимобор обернулся. Возле них вдруг выросла, из темноты и летящего снега соткалась высокая неясная фигура, похожая на ледяной столб. Взметнулся вихрь, Дивина качнулась, и неодолимая сила разом вытянула ее из рук Зимобора. Ледяной столб стал рослым стариком в белой одежде, с длинной белой бородой и суровым взглядом из-под густых, нависших, заснеженных бровей. Рукой с длинным ледяным посохом он поманил к себе Дивину, и она пошла, неловко ступая по снегу, и разодранные шкуры волочились за ней. Как во сне, Зимобор сделал шаг следом. Старик погрозил ему посохом: не шали, мол, я-то все про тебя знаю! – и Зимобор остановился, и кровь застыла в жилах, как реки застывают в берегах от удара вот этого ледяного посоха. Дивина сделала последний шаг к старику, он накрыл ее широкими рукавами белой шубы… Вдруг она обернулась и крикнула:
– Как тебя зовут?
Странно услышать такой вопрос от собственной невесты, но, может, ему и померещилось. Но назвать ей своего настоящего имени Зимобор не успел: снова мела метель, ветер свистел, бросал в глаза белые хлопья. Он только набрал воздуха, чтобы ответить, как понял, что отвечать некому. Старик и девушка исчезли. По пустому двору гулял снежный ветер, и только за окошком мигала догорающая лучина.
У его ног на снегу лежала огромная берестяная личина с козьими рогами. Рядом валялась его собственная рукавица, уже полузасыпанная снегом. Зимобор поднял личину, рукавом отряхнул широкую пасть с нарисованными углем черными зубами. Если бы не это, так знал бы, что все померещилось.
«Ищи Старуху»… Если кто-то знает, как бороться с младшей из трех вил, то разве что две старшие. Или она имела в виду, что разгадка где-то в прошлом? Непонятно… И где ее найти, Старуху?
На другое утро Зимобор поехал в Радогощ. Увидев кольцо Дивины, князь Столпомер переменился в лице. Через столько лет он едва ли мог узнать эту вещь, но сам этот детский перстенек всколыхнул столько воспоминаний о прошлом – о детях, когда они были маленькими, о жене, совсем молодой и прекрасной, о себе самом, тоже молодом и полном юной удали, – что Столпомер на время забыл о Зимоборе. Перед глазами вставали клети, залитые солнцем, – в молодости всегда светит солнце, – и счастливый детский визг, и веселый голос княгини Творимилы, так забавно коверкающей славянские слова, и свое собственное ощущение радости, оттого что впереди так много всего хорошего…
– Она сказала, что до весны ей из леса дороги нет, а весной велела приходить за ней, – сообщил Зимобор. – И весной я ее найду или сам в лесу сгину.
– Сгинуть – не надо, – задумчиво проговорил князь Столпомер, с трудом выходя из мыслей о прошлом. – А вот найти – найди. Что тебе для этого нужно?
– Не знаю еще, – честно ответил Зимобор. – Лес Праведный
– Ну, главное, жива! – Князь оправил пояс, провел рукой по бороде, стараясь сосредоточиться. – А пока давай решай, что с твоей сестрой делать. Ольховна теперь твоя, пора в Смолянск собираться. Дадут тебе ополчение?
– Дадут.
– Собирай, сколько сможешь, и как праздники кончатся, так выступаем. К Смолянску как пойдем, по Днепру? Или на Касплянское озеро?
– Ты сам все знаешь, князь. – Зимобор улыбнулся.
Полотеские и смолянские князья так часто ходили в походы друг на друга именно в этом направлении, ибо хорошо знали дорогу. Зимобор сам не хуже мог рассказать, как идти и где ночевать в походе на Полотеск.
– До него три перехода, значит, должны успеть, пока смолянское войско не подошло. Они ведь тоже до Велесова дня [47] из города не выйдут?
47
6 января.
– Не выйдут. Княгиня богов почитает.
– А сестра твоя как, очень упряма? Если отсюда ей предложить мириться и Смолянск уступить – не отдаст? Кто ей помешает? Мать, воевода, смоляне?
– Ей и воеводы не надо! Она сама такая – лучше умрет, но не отступит. – Зимобор потер маленький шрам на подбородке, оставшийся от давней детской драки с сестрой.
С тех пор прошло двадцать лет, но он отлично все помнил. Теперь им предстояло драться не за игрушку, а за власть над целым племенем, и цена победы здесь будет гораздо выше, чем один маленький шрам.
– Значит, поезжай в Ольховну, собирай войско. После Велесова дня иди сюда, отсюда вместе двинемся. Я тоже еще людей подтяну, сколько успею.
Попрощавшись с полотеским князем, Зимобор поехал обратно. От новогодних праздников оставалось еще пять дней, а потом предстояло выступать в поход. От надежд на скорую встречу с Дивиной пока приходилось отказаться, но зато и тревога за нее больше не терзала. По крайней мере она жива и сейчас в безопасности у Леса Праведного. А Младина… В конце концов, на что ей обижаться? Ведь он подружился с князем Столпомером и вместе с ним идет возвращать смолянский престол, то есть делает то, чего она от него и хотела.
Вот только зачем она этого хотела? Чего она хочет для них всех, дева первозданных вод, счастья или гибели? На то оно и будущее, что его замыслы невозможно разгадать. Каким из своих многочисленных ликов повернется к ним великая богиня, светлым или ужасным, добрым или жестоким?
Зимобор неспешно ехал через заснеженный лес, в котором, как солнце в тучах, где-то спряталась его любовь и весна. Он был на самом дне года, в самой нижней, самой темной точке. Но мир устроен так причудливо, что точка высшего расцвета и есть начало увядания, а точка гибели – первый шаг к возрождению. До весны было еще очень далеко, но именно сейчас, со смертью старого солнца и рождением нового, начиналась дорога к весне.
Москва, 2005 год
Пояснительный словарь
Асгард – в скандинавской мифологии – город богов.
Бездна – первобытный хаос, противоположный упорядоченному миру, «белому свету».
Берсерк – в Скандинавии – могучий воин, способный во время боя приходить в «боевое безумие», многократно увеличивающее его силы и позволяющее до конца битвы не замечать ранений.
Беседа – большая общая изба, место собраний и женских посиделок.