Лесная обитель
Шрифт:
Юлия, по крайней мере, не удивлялась, что Гай мало внимания уделяет дочке. Селла была спокойным ребенком и вскоре обещала стать прелестной малышкой. Лициний в ней души не чаял. Юлия постоянно возилась с девочкой, наряжала ее в красивые с изумительной вышивкой платьица и сорочки. Правда, Гай считал, что это бесполезное занятие. К тому времени, когда Селле исполнился год, Юлия опять забеременела. На этот раз она была убеждена, что у нее родится долгожданный сын. Так, во всяком случае, пообещал прорицатель, к которому обратились за советом по просьбе Юлии, но Гай не разделял уверенности жены.
Как
Все свободное время он проводил в военном гарнизоне, чтобы быть в курсе событий. По приказу императора новый наместник Британии Саллюстий Лукулл распорядился, чтобы легионеры покинули все расположенные в северных районах страны крепости. Стены укреплений нужно было разобрать, а деревянные постройки сжечь – ничто не должно достаться врагу. Солдаты XX легиона вернулись в Глев на свои прежние квартиры, но никто не знал, как долго они там пробудут.
Но приказ передислоцироваться из Девы в Данию получил 11 легион. Мацеллий, объявив, что он уже слишком стар таскаться по империи, решил подать в отставку и перебраться жить в Деву, где намеревался выстроить для себя дом. Новый командующий легионом предложил Гаю отправиться в поход в составе его штаба. Приглашение для Гая было неожиданным, но он принял его и вместе с легионерами отплыл в Дакию. Однако в неменьшей степени Гай был удивлен тем, что Лициний не стал возражать, когда он намекнул тестю, что собирается уехать из Лондиния.
– Нам тебя будет недоставать, юноша, – сказал ему прокуратор, – но семья у тебя теперь есть, пора подумать и о карьере. Не зря же я расхваливал тебя по всему Лондинию! Жаль, конечно, что ребенок родится в твое отсутствие, но этого и следовало ожидать. О Юлии не беспокойся – о ней позабочусь я. А ты доблестно исполняй свой долг и возвращайся, увенчанный славой!
Глава 22
Дида вернулась в Лесную обитель в середине мая, пробыв в Эриу чуть более четырех лет. День наконец-то выдался солнечный, и Эйлан решила принять свою бывшую подругу в саду, надеясь, что в неофициальной обстановке встреча пройдет менее напряженно, однако она все же попросила Кейлин присутствовать во время их разговора. Увидев входящую в налитку сада Диду, она приосанилась, сидя на скамье; вуаль соскользнула на плечи. Кейлин поспешила навстречу гостье.
– Дида, дитя мое, как хорошо, что ты снова с нами. Столько лет прошло… – Они церемонно обнялись, коснувшись друг друга щеками.
На Диде было свободное белое льняное платье, – какие носят ирландки, – украшенное богатой вышивкой. Сверху она надела небесно-голубую накидку, отороченную золотистой бахромой; концы скреплены на груди золотой застежкой, – в таких накидках обычно ходят барды. Волосы, убранные под
– Надо же, я уже и забыла, как здесь тихо и спокойно… – произнесла она, бросая взгляд на зеленый глянец клумб с мятой и серебристую листву кустов лаванды, где над лиловыми цветками жужжали пчелы.
– Боюсь, наша жизнь в обители тебе и впрямь покажется слишком уж безмятежной, ведь в Эриу ты общалась с царями и принцами, – наконец-то обрела дар речи Эйлан.
– Эриу, безусловно, красивая земля, и там понимают толк в певцах и поэтах, умеют ценить музыку. Но через некоторое время начинаешь скучать по родным краям.
– Да, голос твой обогатился всеми мелодичными оттенками Эриу, дитя мое, – заметила Кейлин. – Как приятно вновь слышать эту музыку.
«Теперь уж нас никто не спутает», – подумала Эйлан. И даже не потому, что у Диды появился своеобразный акцент. Голос у нее и раньше был красивый, но теперь он стал еще более звучным и густым, и она владела им так, словно играла на хорошо настроенном инструменте. Наверное, даже злые слова в ее устах будут звучать не так обидно.
– У меня было достаточно времени, чтобы освоить все навыки, – сказала Дида, переводя взгляд на Эйлан. – Кажется, будто я полжизни провела вдали от родных мест.
Эйлан кивнула. Она и сама чувствовала себя постаревшей на целый век по сравнению с той девочкой, которую Лианнон назвала своей преемницей пять лет назад. Но губы у Диды были обиженно сжаты. Неужели она все еще сердится за то, что ее вынудили уехать?
– Да, ты долго отсутствовала. За это время в обитель пришли пять или шесть новых послушниц, – ровным голосом проговорила Эйлан. – Хорошие девушки. Думаю, почти все они в скором времени согласятся дать обет.
Дида взглянула на нее.
– А мне что ты можешь предложить?
– Научи этих девушек всему, что сама знаешь и умеешь! – Эйлан подалась вперед. – Научи их красиво петь, чтобы они украшали своими голосами наши праздничные церемонии. И не только этому. Я хочу, чтобы ты посвятила их в учение древних, поведала им знания богов и легендарных героев.
– Жрецам это не понравится.
– Они не посмеют возражать, – ответила Эйлан. Дида изумленно уставилась на нее. – Теперь британские вожди нанимают для своих сыновей учителей латинского языка, которые учат их читать Вергилия и прививают вкус к итальянским винам. Они стараются превратить наших мужчин в римлян, но до женщин им дела нет. Вернеметон, наверное, последнее прибежище, где еще проповедуется мудрость древних, и я не позволю, чтобы эти знания были утрачены и забыты!
– Действительно, многое изменилось за время моего отсутствия. – Дида впервые улыбнулась. Вдруг взгляд ее застыл на чем-то позади Эйлан; улыбка исчезла с лица.
К ним бежал Гауэн; кормилица торопливо шла следом, пытаясь поймать его. Эйлан зарылась руками в складки вуали, с трудом подавив желание прижать к себе сына.
– Владычица Луны! Владычица Луны! – выкрикнул мальчик и остановился, пристально вглядываясь в лицо Диды. – Ты не Владычица Луны! – неодобрительно проговорил он.
– Уже нет, – ответила Дида, криво улыбнувшись.