Лесная смерть
Шрифт:
— Ради Бога, пожалуйста. Что же было потом?
— Я все еще так и не придумал, как же мне поступить дальше. Наконец решил подняться в квартиру Бенуа; дверь я открыл совсем тихонько. И почти сразу же увидел.
— Что именно?
— Там было очень темно, но все же мне удалось разглядеть две человеческие фигуры, совершенно неподвижно сидящие на диване. Я подошел поближе и, когда глаза привыкли к темноте, узнал Поля — тот был явно мертв, и Иветту — живую, но без сознания. А еще там была Элиза в своей инвалидной коляске. Я усадил Виржини на диван рядом
— А как же девочка? Вы считали совершенно нормальным, что Виржини — ваша дочь — станет свидетелем этого?
— Нет, конечно; поэтому-то я и вколол ей гексобарбитал… Но она проснулась… в данном случае вряд ли стоит вдаваться в подробности. Короче, я вынужден был усыпить ее снова, а потом спрятал, как мог — за большим кожаным креслом, а сам притаился за дверью.
— Ну прямо роман, которому ни конца, ни края не видно; разве что Фантомаса только и не хватает… И именно в этот момент мадам Фанстан вошла вместе с вами в квартиру — так, Гийом?
— Да, — подтверждает Гийом. — Я сейчас с удовольствием выпил бы кофе.
— Любопытно, не правда ли? Вы всегда появляетесь вовремя, причем там, где вас вовсе не ждут… То — в Марселе, то — на берегу пруда, а теперь — на удивление кстати — вас вызвали чинить трубы в доме Дельмара! Кто именно вас вызвал?
— Да мне просто позвонили и попросили срочно явиться в дом Б, в квартиру месье Дельмара.
— Вы что — тоже надо мной издеваться вздумали? Или заранее сговорились об этом?
— Ничего подобного. К тому же я понятия не имел, что фамилия погибшего жениха Элизы — Дельмар.
— Тем не менее мне совершенно непонятно, для чего мадам Фанстан могло понадобиться вызвать вас туда… — произносит Гассен, как бы размышляя вслух.
— Естественно, ибо это я позвонил Гийому, — спокойно и мягко произносит Тони.
— Вы? — почти хором восклицают Гассен с Гийомом.
— Прежде чем подняться в квартиру Бенуа я дважды позвонил из телефонной кабины возле дома, — поясняет Тони. — Сначала — в «скорую», ибо имел все основания опасаться, что кто-то получил весьма серьезные ранения. Потом — чтобы вызвать Жана Гийома. Мне нужен был надежный свидетель, показания которого не вызовут ни малейших сомнений: я боялся, что свидетельские показания Элизы… вызовут массу трудностей в плане понимания, — тактично замечает он.
— Но из-за вас меня запросто могли убить! — возмущается Гийом.
— Вообще-то подобный оборот событий казался мне абсолютно невозможным. Я был вооружен и точно знал, что у Элен никакого оружия нет. Естественно, я никак не мог ожидать, что Элизе взбредет вдруг в голову вмешаться в это дело…
Да уж: идиотка, каких еще свет не видывал — взять да и всадить человеку нож в бедро! Во-первых, я запросто могла угодить ему прямиком в артерию, а во-вторых, едва не обрекла нас всех на верную смерть… Впредь, Элиза Андриоли, вам определенно следует быть поскромнее и не спешить брать на себя роль этакой супермыши —
— Сестра, у вас не найдется аспирина? — спрашивает Гассен.
Но прежде чем медсестра успевает ответить, кто-то быстрым шагом подходит к нам.
— Есть новости? — хриплым голосом человека, выкурившего слишком много сигарет подряд, осведомляется Гассен.
— Тела Фанстанов только что доставили в морг. Не слишком приятное зрелище… вам доводилось когда-нибудь видеть сосиски, вовремя не снятые с мангала? — произносит какой-то человек, явно пребывающий в дурном настроении.
— Пожалуйста, без подробностей: у меня и так уже голова раскалывается. Что экспертиза?
— Результаты будут завтра утром. Куда прикажете определить этого негодяя Мерсье?
— Полегче, Мендоза; вряд ли стоит оскорблять свидетелей. Мерсье сейчас поедет с нами.
— С чего это ваш парень так ополчился на Мерсье? — спрашивает Гийом.
— А просто он у нас слишком самолюбив, наш Мендоза… так ведь, Мендоза? В данный момент он просто в ужасе пребывает, ибо у него есть все основания опасаться за собственную шкуру. Знаете, каким образом Мерсье удавалось постоянно быть в курсе самых мельчайших деталей расследования? Исключительно благодаря Мендозе.
— Да ладно вам, черт возьми! — восклицает Мендоза, уже удаляясь от нас. — Пойду лучше выпью кофе.
— Каждое утро они встречались в баре, чтобы обсудить последние спортивные новости… Так что вы, Мерсье, имели возможность досконально изучить все тонкости игры в футбол! — усмехается Гассен.
— Когда я понял, что Мендоза — полицейский, да еще занимается в числе других расследованием интересующего меня дела, я сделал все возможное, чтобы познакомиться с ним поближе! Впрочем, это оказалось совсем несложно. Достаточно лишь все время гладить его по шерстке.
— Только не вздумайте когда-нибудь сказать такое при нем, — советует Гассен. — Ну что ж; уже довольно поздно, нам пора.
Слышно, как открывается какая-то дверь.
— Ваша дочь проснулась, месье.
— Как же вы теперь ей все объясните? — взволнованно спрашивает Гийом.
— Не знаю. Скажу, что я — ее настоящий отец. А Поль и Элен погибли при пожаре.
— Но ведь она знала, что убийцей была Элен, я уверен в этом! — произносит Гассен, поднимаясь со стула.
— И что с того? Или вы намерены привлечь ее к суду за соучастие?
Он направляется к палате, где Виржини сейчас, наверное, тщетно пытается понять, что же произошло. Не хотела бы я оказаться на ее месте. Наверняка ей потребуется серьезное и довольно длительное лечение. Не могла она пройти через все это и нисколько не пострадать.
Вернувшийся Мендоза небрежно спрашивает:
— А с ней что делать?
Таким тоном человек может говорить разве что о заблудившейся собаке, из чего я прихожу к выводу, что речь идет обо мне.
— Я уже распорядился, чтобы известили ее дядюшку. Вы, мадемуазель, останетесь пока здесь: он либо сам приедет, либо сообщит нам, что с вами делать дальше.