Лесник

Мельникова Надежда Анатольевна

Лесник положил мокрую пачку обратно.

— Если бы ты вести себя потише, нам, возможно, не пришлось прыгать в воду.

— Ах, значит, это я виновата? — Соня резко остановилась и развернулась, наткнувшись на него. Как два вагона одного состава поезда, они непроизвольно столкнулись друг с другом, оказавшись непростительно близко, глядя друг другу в глаза. Соне казалось, что она тает на солнце, как забытое кем-то мороженое, мозги совсем расплавились. Их разделял только рюкзак в руках лесника. Волнительный, сладкий, тягучий момент.

И

вдруг что-то зашипело. Соня не была семи пядей во лбу, но даже она догадалась, что это за звук раздается из сумки лесника. Это была рация. Шипение, хлюпанье, чьи-то голоса. Она промокла и по всей видимости была на последнем издыхании. Глаза Сони округлись, и она потянулась к лямке рюкзака.

Улыбка тут же исчезла с лица Улфа, и он крепко вцепился в лямки, отбирая их у Сони. Его лицо стало серьезным и непроницаемым. Лесник из хижины вернулся. Соня потянула сумку на себя, не собираясь сдаваться. Он рванул ее обратно, но у девушки откуда-то взялись силы, а пылающая внутри страсть резко потухла. Как будто кто-то дунул на свечку или затушил горящий фитилёк мокрыми пальцами.

— Все это время у тебя была рация и ты мог связаться с цивилизацией? — зарычала Соня, напрочь забыв о неконтролируемом влечении и необузданном вожделении. Она пыталась отобрать рюкзак. Лесник строго нахмурился и убрал сумку за спину, ничего не ответив, но Соня, похоже, не планировала отступать. Она лезла к нему, оббегала вокруг, подпрыгивала, тянула сумку. Лесник явно не хотел отталкивать ее силой, просто пытался не давать рюкзак и отодвинуть женщину в сторону, но Соня как с цепи сорвалась.

— Дай сюда! Ты не имеешь права! Я должна сообщить о себе властям!

Из сумки слышались обрывки иностранных слов. Лесник вздохнул, выворачивая Соне руку, ловко, легко. Он был гораздо сильнее и выше, но Соня ухитрилась сбить его с толку и со всей дури дала между ног пяткой. Он скрючился, вскрикнул, но сумку не отпустил и дернул на себя. В итоге они оба оказались на земле.

— Гален! (чокнутая) — попытался оттянуть сумку лесник, но Соне было уже наплевать на слова. Она колотила его кулаками, лупила острыми коленями и даже вцепилась в плечо зубами. Ему пришлось навалиться на нее всем телом сверху, ногами сжать нижнюю часть тела, а руки закинуть за голову.

Длинные волосы лесника касались ее лица. Его губы были в считанных сантиметрах от ее губ. Она так тяжело дышала, что казалось, еще секунда и ее сердце остановится. Побежденная, но не сломленная львица, прибитая лапой врага. Так не похоже на Соню из обычной, городской жизни. Девушка не думала о спасении, о рюкзаке, о том, что он скрывает от нее гораздо больше, чем кажется, о том, что какой-то камень впился ей в затылок, а в спину колют тысячу ему подобных. Она почувствовала тяжесть его тела и вспомнила свой сон. Она сошла с ума. Соня дернулась, собирая последние остатки приличия, но лишь сильнее прижалась к нему и закрыла глаза от удовольствия.

— Успокоиться! — зло рыкнул лесник. Ну вот и всего от Улфа не осталось

и следа. Перед ней снова был безразличный, дикоживущий, жестокий житель леса. Движения холодные и расчетливые, глаза пустые и ледянистые, скулы острые, губы стянуты в тонкую линию. Он прищурился, глядя на Соню, ожидая, пока она перестанет дергаться, а потом что-то услышал и, как пес, что всегда наготове, резко поднял голову. Приподнялся, посмотрел куда-то вдаль и прислушался. Рывком подхватил Соню с земли.

— Бежать, — шикнул он, и они рванули вперед.

Долго пробираясь сквозь кусты и ветки, он прикладывал палец к губам, приказывая молчать. Соня подчинялась, ей стало обидно, его перемена опустила девушку на землю. Что она себе возомнила? Ну подумаешь, забылся на минуту и расслабился. Ему плевать на нее, плева-ать. Все время оглядываясь, страшась погони, она следовала за ним. Затем они нашли небольшое ущелье. Соня молча села, подтянув под себя колени.

— Кто эти люди? — прикусила Соня губу.

Лесник рассмеялся и покачал головой, устраиваясь напротив и удобно вытягивая ноги.

Он ничего не ответил, и Соня встала, затем заходила по пещере туда-сюда.

— Почему ты не сообщил по рации, что я пропала? Ты мог бы рассказать, что я отбилась от экскурсии. Возможно, мне помогли бы, меня…

— Ну Все! Хватит! — рыкнул лесник, скрещивая руки на груди, его скулы стали еще острее, желваки заходили. — Хватит! Бисвайрес! (Надоело). Я сообщил, — он смотрел ей прямо в глаза, прищурившись. — Я сообщить о тебе и описать тебя. Никто не отбиваться от экскурсии. Туристические автобусы не теряли пассажиров. Никого не ищут, по крайней мере в нашем округе. Кто ты такая, Соня? Кто ты на самом деле?

Глава 8

— Зачем же ты меня спасаешь, если не веришь? — прошептала Соня. Вот теперь стало действительно страшно и холодно. Медленно сползая по стене и усаживаясь на ледяной камень, девушка почувствовала слабость во всем теле. Она так устала. Ее морозило. Соня провела ладошкой по камню. Очень холодный, но если оставаться на нем достаточно долго, то он нагревается, сохраняя чужое тепло. Твердый, но рассыпается в песок с течением времени. Символ спокойствия, молчания, вечности и силы. Совсем как сердце лесника: иногда немного теплеет, но в основном — безжизненный кусок доломита.

— Хороший вопрос, — пожал плечами молодой мужчина, смерив Соню ледяным, пронизывающим взглядом, — возможно мне просто скучно.

Эти глаза не спрашивали: они требовали, терзали, пытали, раздирая девушку на части. Дрожь побежала по телу, появилось болезненное ощущение холода. Соня потерла плечи и притянула ноги ближе к себе. Она продрогла до костей, тело покрыла гусиная кожа. Здесь было сыро.

— Я говорю правду, — едва двигая губами, шептала Соня, уже не глядя на собеседника, уткнувшись носом в колени. — Я заблудилась, я отошла от автобуса и заплутала. — Её слова отдавались эхом от стен пустого ущелья.