Лесной хозяин
Шрифт:
— Чего говорит-то?
— Разное, — дал исчерпывающий ответ Гравий и отвернулся.
По ходу, на сегодня норму по диалогам выполнил.
— Волкодлаков на деревню навёл лешак, — сказал я, когда все охотники собрались вокруг меня. — Зачем — неизвестно. Было у меня подозрение… — Я посмотрел на отца Василия, который скорбно качал головой перед залитым зелёной кровью крыльцом церкви. — Но оно не оправдалось.
— Вестимо, зачем, — фыркнул Фока. — Тварь же.
— Точно, — подхватил Акакий. —
Такое простое объяснение мне претило. Я пытался увидеть в действиях твари некую стратегию. Хотя, возможно, ребята были правы, и никакой стратегией тут и не пахло. Твари убивают людей — вот тебе и весь сказ. И нет ни малейшего повода для переговоров и рассуждений.
— Ну что, — нарушил молчание Никодим. — Вы, мужики, как хотите, а лично я за Владимиром — в огонь и в воду. Я после боя чуть кровью не истёк, пока он не подошёл. Сам рухнул — а мне кровь остановил. Такой десятник мне по нраву.
— Он и командовал правильно, — кивнул Яков. — Как твари на вас попёрли, так тут же велел в общий Круг объединиться! Нам с крыши хорошо видать было.
— С крышей это он вообще хорошо придумал, — добавил Севастьян.
— А сбегать тут же деревню проведать — это мне бы даже в голову не пришло, — приуныл Акакий.
— А я бы и попа не заподозрил. Хотя и вправду — мало ли, — завершил перечисление моих достижений Фока.
Гравий, наверное, тоже мог бы что-то сказать, но не сказал, поскольку был Гравием.
— Ну так что? — спросил я. — Работать будем или глазки строить?
— Работать! — нестройным хором выдали пятеро охотников, которые до этой битвы во мне сомневались.
* * *
На ночь мы разделились. Гравий и Прохор вернулись по Знаку в Оплот, остальные расположились в деревне. Кто в избах, кто — на сеновалах. Конкретно мы с Егором после сытного ужина залегли на сеновале. Дышалось тут гораздо лучше, чем в тесноте изб.
— Десяток, — тихо говорил Егор, — это как одно целое, понимаешь?
— Ну.
— Вот тебе и ну! Ты в десятке главный — значит, твоя сила — это сила всех. Значит, бить будешь — в десять раз сильнее, чем один. И запаса сил у тебя станет в десять раз больше.
— Ну, по логике — не ровно в десять, — предположил я. — Прокачка-то у всех разная… Но суть понял. Продолжай.
— … И тут главное — меру понимать. Почуешь в себе силы неисчерпаемые, порастратишь — и всё. Десяток есть, а бить нечем.
Егор замолчал. В его молчании мне почудилась трагедия.
— Ты на этом погорел, да?
— Дурак был, прости-господи… Ох, дурак. Каждый день вспоминаю и аж зубами скрежещу. Столько ребят загубил! Казалось, всё нипочём. Ан вот как обернулось.
—
Егор в темноте вздохнул. Как мне показалось, с некоторым облегчением.
— Слушай, — вдруг дошло до меня. — А пять десятков собрать — это вообще достижимо?
— Сообразил! — хохотнул Егор. — Понял, чего Землянка всё тут сидит?
Вот это, что называется, вилы. А ведь действительно. Поди собери пять десятков охотников, которые тебе безоговорочно доверяют, да сходи с ними на удачную охоту. На колдуна, вот, десятками ходят. А по пять десятков — на кого? Что-то мне подсказывает, что таких оказий судьба нечасто подбрасывает. А если не командовал полусотней — дальше ты по рангам не поднимешься.
— В Пекло Пятидесятнику соваться — смерть, — подхватил Егор с того места, на котором я остановился думать. — Тебя там не знают, за тобой не пойдут. А поставят в какую-нибудь самую бедовую сотню. И, скорей всего, сгинешь.
— А если одному работать?
— Одному? В Пекле? Ох, Владимир, не представляешь ты, что там творится. Там твари совсем другие. У нас-то они — родные, считай. Иной раз и улыбнёшься, как старым знакомым. А там…
Егор замолчал. И вскоре, надо полагать, уснул. А я ещё долго вглядывался в темноту.
Нет, ребята. На Десятнике я, конечно, залипну надолго, но до Витязя уж как-нибудь прокачаюсь и здесь. А вот потом надо будет начать делать вылазки в более опасные места и потихоньку заявлять о себе там. Ну и когда дойду до Пятидесятника, буду уже понимать, кому и что сказать, чтобы собрать-таки полусотню.
А после Пятидесятника будут ещё Сотник и Тысячник. И вот как это всё исполнять — вообще загадка… Ясно одно: на Пятидесятнике я не остановлюсь. Для того, чтобы спокойно отдыхать в перерывах между трудами, нужно быть настолько сильным, насколько это возможно. Чтобы на твой дом ни одна мразь не посмела косо посмотреть.
Особенно если вспомнить, что хранится у меня в подвале…
Глава 26
— Ну, здесь, — сказал Гравий, и мы остановились.
На лешака отправились спозаранку. Лешак — это не волкодлаки, тут всё серьёзно. И если ночь — время тварей, то пусть хоть день будет за нас.
— Чего здесь? — спросил я.
Мы стояли в лесу, в той его части, которая никак не отличалась от любой другой, на мой неискушённый взгляд. Конкретно Гравий стоял рядом с пнём.