Лесной прадедушка (рассказы)
Шрифт:
– Поди-ка сюда, - позвал дед, - погляди хорошенько.
Я пригляделся к земле. Рядом с упавшими сучками и ветками что-то краснело вроде ягодки. Тронул пальцем. "Да это же свежая кровь!" А вот и ещё откуда-то сверху капнуло.
– То-то и есть, что кровь, - весело ответил Иван Иванович.
– Полезай на дерево да сковырни гайно, мы его тут исследуем.
Я мигом взобрался на ель, спихнул беличье гнездо и сам спустился на землю.
Стрелка так и кинулась к гайну, но окрик хозяина её сразу
Сброшенное гайно очень походило на гнездо сороки. Оно было заплетено сучьями не только снизу, но и сверху и с боков, а с одной стороны оставалось круглое отверстие. Старичок осторожно ткнул туда прутиком, но в гнезде никто не шевельнулся.
– Значит, сразу наповал, - сказал Иван Иванович и начал разламывать гнездо.
"Кто же внутри?
– подумал я.
– Наверное, белка".
Иван Иванович с силой тряхнул полуразломанное гнездо, и из него на траву вывалился тёмно-бурый зверёк гораздо крупнее белки.
– Куница!
– воскликнул я.
– Она и есть, - весело подтвердил Иван Иванович.
– Куница большая охотница до пчелиного мёда. Я ещё вчера по вашим рассказам понял, кто такой в дупле баловался.
– Старичок кивнул головой на куницу.
– Она и этой ночью опять в дупле побывала. Наелась мёду и отправилась в первое попавшееся гайно спать. Куницы всегда так делают. Только отдыхать-то ей долго не пришлось: Стрелка моя сразу её по следу разыскала, а ты её прямо в гнезде и уложил. Ну, а теперь, - добавил Иван Иванович, - идём из дупла мёд выгребать. Пчёлы всё равно уж помёрзли. Он им не нужен.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
Дед Семён был старый охотник, много побил на своём веку разной птицы и зверя, хаживал он и за медведем, только давно это было, а вот теперь остарел, стал любить охоту, какая поспокойнее. Больше всего пришлась ему по душе охота с манком за рябчиками. Для такой охоты самое время - конец сентября.
Хорошая это пора. Лес весь разукрашен в жёлтые, красные, золотистые краски осени. Воздух чистый, прохладный, и так славно попахивает грибами и опавшей жухлой листвой!
За рябчиками лучше всего охотиться на утренней зорьке, когда день обещает быть ясным, безветренным. В такую погоду задорный лесной петушок охотнее всего идёт на манок.
За долгие годы жизни в сторожке дед Семён уже привык вставать на заре. Вот и теперь он вышел из домика, огляделся и закурил трубочку.
Солнце ещё только вставало из-за верхушек леса. Его косые лучи прорывались сквозь поредевшие ветви старых берёз и освещали поляну перед сторожкой. Вся поляна была седая от сильного утреннего заморозка.
"Красный будет денёк, самый подходящий для рябца", - подумал дед. Он вернулся в дом, оделся, взял из угла ружьё, сумку с манками и отправился на охоту.
Тропинка вела сперва сквозь мелколесье. По сторонам
На поляне, куда вышел дед, стояла рябинка, вся украшенная ярко-красными гроздьями ягод. Целая стая дроздов с громким трескучим криком слетела с дерева.
"Ишь ты, к отлёту готовятся!" - подумал старик.
В это время где-то над головой раздался протяжный, стонущий крик.
Старик поднял глаза, прищурился от яркого солнечного света и едва разглядел летящих птиц. "Ага, вот они".
Большой косяк журавлей, вытянувшись волнистой лентой, летел высоко в небе. Птицы держали путь на юг. Их печальный крик звучал, как последний прощальный привет родным местам.
"В тёплые страны направились, - подумал дед Семён.
– Что ж, пора, вся перелётная птица теперь на юг подаётся, остаются в наших лесах рябцы, да тетери, да глухари-мошняки. Этим лететь не полагается, всю зиму у нас живут".
Старик миновал поляну. Дальше пошёл смешанный лес: осинки, местами березнячок, а среди этого чернолесья росли старые ели. Земля под ними была покрыта твёрдыми зеленоватыми листочками брусники и черники. Кое-где ещё уцелели последние ягоды.
"Ёлки, ягодничек, а рядом ручей, весь в кустах ольховника, тут-то рябцам и водиться, - подумал старик.
– Нужно попробовать поманить". Он выбрал удобное место возле ёлок, уселся на пень и вынул из сумки манок, сделанный из зайчиной косточки.
Дед Семён взял его в рот и слегка подул. Раздался тонкий, протяжный свист: "Тю-ю-ю-ю-ю! Тю-ю-ю-ю-ю!.." И под конец задорный короткий перебор: "Тю-тюрю-рю". Так обычно свистит рябчик, подзывая другого.
Дед Семён поманил раз, второй и замолчал.
Не прошло и минуты, как невдалеке из чащи раздался ответный свист.
Подождав немного, старик ещё поманил. В ответ послышался громкий, трескучий шум крыльев: "Фр-р-р!" Это лесной петушок перелетел с ёлки на ёлку, а может быть, слетел на землю.
Теперь нужно сидеть неподвижно, иначе рябчик сразу заметит. Ведь он сейчас высматривает, ищет, где же сидит тот, другой, что первый подал свой голос, а потом замолчал.
Старик зорко вглядывался в тёмные ветви елей, не упуская из виду и всю полянку. Ведь рябчик частенько не летит на манок, а бежит по земле, как мышь. Иной раз подбежит совсем близко к охотнику, тот его и не заметит, зато рябчик уже разглядел человека. Неожиданно где-то сбоку раздаётся знакомое: "Фр-р-р-р!.." - и не успеет охотник даже вскинуть к плечу ружьё, рябчика уже и след простыл: мелькнул бурым пятном среди еловых веток и скрылся из глаз.