Лесной техникум и Девять Неизвестных
Шрифт:
— Так-так! — сказала она вместо приветствия, окидывая Вику критическим взглядом. — Значит это и есть то юное дарование, что разгадало загадку, о которую обломали зубы наши магистры и архимагистры. И как же тебя звать?
— Вика…
— Виктория. Запомни, Викой ты можешь быть тогда, когда милуешься с Ромой, а когда выступаешь как маг Ордена, даже в ранге ученицы, ты — Виктория! Кстати, ты уже брала новое имя?
— Нет, что вы, госпожа магистр! Ведь новое имя обычно берут при посвящении в волшебника, как минимум в адепта.
— Если берут. Знаешь, одна
— Ну… Я веду лечение согласно рекомендациям…
— От которых толку совсем немного больше, чем ничего. Что ещё?
— Я исследовала эту инфекцию…
— Прекрасно! Есть какие-то выводы, рекомендации?
— Есть кое-какие мысли, но кто я, чтобы…
— Как совсем недавно с блеском показал наш любящий обращать всё в пепел приятель, хороший магистр — это тот магистр, который готов выслушать своих учеников. Пойдём, покажешь, что ты там наисследовала.
И целительница с Викой скрылись в доме.
— Суровая дама! — покачал головой Рома.
— Она такая, — кивнул Сиззлинг. — Но целительница непревзойдённая. По хорошему ей пора быть наставницей, если бы ей не было настолько наплевать на все регалии. Но, думаю, теперь я её расшевелю. Кстати, теперь твоим лечением займётся она. Заехала к Ревивиссеру, он до её визита занимался твоим лечением, потопталась на нём так, что он и рта открыть не мог и чуть не пинками погнала меня сюда, посмотреть пациента своими глазами. Так что готовься, тебя она разберёт по косточкам, прополощет в своих зельях и потом будет долго и вдумчиво собирать обратно. Но результат у неё всегда самый лучший из того, что вообще может получиться.
Дальше Сиззлинг принялся гонять ученика по тем заданиям, которые ему оставил. А где-то через час к ним присоединились дамы. Пока они шли от дома, Виталия что-то выговаривала девушке, а та по ходу краснела, зеленела и бледнела.
— Но в целом, для твоего уровня вполне приемлемо, — выдала она наконец вердикт, после чего обратилась к Сиззлингу: — Где «Горный воздух» и люстра Чижевского?
— Я проконсультировался…
— С этим бездарным карьеристом, что ли? Могу поставить рубль против миллиона, что он пустил мимо ушей сообщение моей ученицы, что эту плесень сделала мавка.
Сиззлинг молча достал из кошелька рубль и перебросил Виталии, правда всё равно счёл нужным пояснить:
— Не то, чтобы совсем пустил мимо ушей, но нашёл массу возражений, большая часть которых за пределами моего понимания. Правда пообещал подумать над этим предположением.
— Ага… Удивительно, что Роман ещё живой, честное слово! Кстати, друг детства, где ты её нашёл? И сколько ты прозябала там в ранге послушницы? — Виталия обратилась уже к своей новоиспечённой ученице.
— Ты не поверишь, в Московском ашраме, — ответил Сиззлинг.
— Четыре года, учительница, — Вика.
— Сиззлинг, дорогой, тебя надо гонять по всем ашрамам, чтобы вынимать оттуда юные дарования.
— Великий волшебник Бомбус.
— Ну почему всех бездарей обязательно пристраивают в преподавание?!!! — возопила целительница и снова обратилась к ученице: — Значит теперь ты продолжаешь заниматься тем же самым, но уже под моим руководством. Пациент! Пошли обследоваться! Ревивиссер мне, конечно, много чего наплёл, но надо посмотреть своими глазами.
Рома со вздохом поднялся и пошёл к дому, а целительница окликнула Вику:
— Учени-и-ица! Тебе нужно особое приглашение?
В поход начинающие приключенцы взяли себе охотничьи лыжи. Расчёт был простой: если дорога оттаяла и на лыжах по ней не пройти — пойдём лесом. «Ну-ну…», — только и сказал на это Илья Иванович. Было и ещё соображение: тащить на себе поменьше и при том оставаться более мобильными: если что, в лыжных ботинках много не нагуляешь, а охотничьи лыжи надевают на обычную обувь.
Так и шли они вдоль дороги, гуськом, благо опустившаяся на землю оттепель снег практически не задела, разве что самый верхний слой сугробов. По дороге они несколько раз останавливались: отдохнуть, перекинуться парой слов.
— Эх! Упустили мы всю зимнюю красоту! — посетовала Света, глядя на мокрые ветки деревьев.
— Погоди, будет ещё, — успокоила её Надя, — ещё только февраль, а март он весь, считай, зима.
— А что зимой такого бывает? — полюбопытствовала Ильмера.
— Снег на ветках лежит, или инеем всё покрыто… — мечтательно сказала Света и полюбопытствовала: — А ты ни разу зиму не видела?
— Нет. Я осенью, как становится холоднее, впадаю в спячку, а выползаю уже когда тепло.
— Ага, заползаешь под колоду…
— Ну… — демонстративно надула губки Ильмера. — Это те, которые по дворам ползают — подколодные, а мы лесные, подкоряжные.
Все рассмеялись.
— Смотрю, наша подкоряжная уже и шутки стала понимать, — улыбнулась Надя.
— Да, — очень серьёзно ответила мавка. — Поначалу я смотрела на вас, как на стаю, где я новенькая, казалось, что эти шутки, чтобы показать мне моё место, самоутвердиться… а оказалось, что шутка, это только шутка и вы все друг другу помогаете, защищаете…
На этом мавка шумно вздохнула и Света приобняла её за плечи.
Они постояли ещё какое-то время и двинулись дальше.
К калитке пробивались метров двадцать через ни разу не тронутые за всю зиму сугробы. Не будь у них охотничьих лыж — пришлось бы бегать по соседям за лопатой, а потом долго и нудно чистить дорожку. Правда калитку всё равно пришлось откапывать, но для этого хватило прихваченной на всякий случай сапёрной лопатки. А дальше, до крыльца, совсем рукой подать! Потом пришлось ещё сколько-то месить по снегу, добывая дрова, но вот уже в печурке гудит огонь, на столе стоят термосы с чаем, развёрнуты пакеты с пирогами, а куртки брошены на диван, потому как хотя в доме ещё и не догрелось до жилого микроклимата, но уже намного теплее, чем на улице.