Лестница бога. Ступень 2. Власть демиурга
Шрифт:
– Интересные у вас заклинания. Продемонстрировать можешь? Хотелось бы посмотреть на них вживую. Подозреваю, что увидеть работу настоящих магов – большая редкость.
– Сейчас я показать ничего не могу – каждое заклинание оставляет свой след в ткани мироздания, и по возмущениям эфирных потоков ищейки шанарской тайной канцелярии легко смогут отследить направление, в котором применялась магия – у них для этого имеются специальные амулеты, созданные магами–ренегатами. Так что придется потерпеть до нашего возвращения в Занадан. Вот когда вернемся, познакомишься с лэром Оривом и насмотришься самых разнообразных заклинаний, особенно если сумеешь его чем–нибудь заинтересовать. Лэр Орив – настоящий ученый и падок до различных легенд и историй. Как и ты, наверное…
– Обязательно пообщаюсь, я уже заинтересован. Кстати, а не пора ли нам позаботиться о ночлеге? Время, похоже, движется к вечеру, а вот к тому же и неплохая полянка для костра –
На следующие полчаса, пока девушка срезала траву для подстилки и разводила костер в ямке со снятым дерном, мужчина скрылся в лесу. Скрылся, как всегда, бесшумно – Лита так и не смогла определить направление, в котором тот ушел. Раскинутая вокруг сеть поискового заклинания, единственная из доступной ей в настоящее время, так как являлась пассивной и не фиксировалась шанарскими поисковыми амулетами, не смогла увидеть ее таинственного попутчика – он как будто бы слился с окружающим миром, растворившись в ткани мироздания. Один умеет маскировать свою ауру? Странно… Во время их первой встречи мужчина свою ауру не скрывал, и тогда она опозналась поисковым заклинанием как аура обычного человека. Возможно, в первый день Один просто забыл ее скрыть, или, что слишком невероятно, в тот, первый день, специально подставился, чтобы она смогла его засечь? Неужели ее попутчик знал, что по его следам идет одинокая девушка? Если да – то откуда? А если решил маскироваться сейчас – то зачем? Ведь аура самой девушки никуда не делась, и опытный маг все равно смог бы отследить их путь. К тому же если Один умеет скрывать свою ауру – значит, он маг? Но тогда почему он это скрывает, делая вид, что слышит о магии в первый раз? А костер? В первую ночь она нашла брошенный костер с потухшими, едва теплыми углями, а ведь во время каждой их совместной ночевки мужчина, покидая место ночлега, аккуратно закрывал потухшее кострище свежесрезанным дерном. Или тот, первый костер разжег вовсе не ее попутчик? Тогда кто? И куда тогда делся этот таинственный незнакомец? Над этой загадкой девушка давала себе слово подумать каждый раз, как только Один исчезал, и постоянно забывала о данном самой себе обещании, как только тот появлялся. Вот и сейчас, когда молодой мужчина появился словно бы ниоткуда, таща в одной руке небольшую тушку молодого зайца, она, как всегда, забыла об обещании, сосредоточившись на ужине. Ужин прошел в теплой дружеской обстановке, то есть оба путника молча жевали, похрустывая нежными заячьими косточками и уничтожая хорошо прожарившееся сочное мясо. Уничтожив почти всего зайца – немного мяса традиционно осталось на завтрак, – путники завалились спать на заблаговременно нарезанные Литой охапки свежей травы.
***
Завтрак закончился быстро – Лита на пару с Одином, не задерживаясь, за несколько минут прикончила остатки зайца. Да и что там было есть – основная часть печеной тушки была уничтожена за ужином, на завтрак остались одни объедки. Закопав заячьи кости под деревом и уничтожив все следы костра, присыпав его землей и закрыв предусмотрительно срезанным накануне дерном, Один, как всегда, чистый и умытый, забрал себе оба рюкзака и молча пошел на восток, подразумевая, что девушка пойдет следом за ним. Лита без пререканий устремилась за мужчиной, признавая в душе, что он прав – идти второй, когда ты одета в длинное, до пят платье, по лесу значительно легче, чем первой. Все же юбка не предназначена для ходьбы по лесу – шли они всего ничего, а подол уже начал обтрепываться, разлохмачиваясь.
Шли путники недолго, часов пять – шесть, не больше. Не успела девушка основательно проголодаться, как лес закончился, и путники, выйдя на опушку, сквозь густую поросль низкорослого кустарника, заполонившего весь склон небольшого пологого холма, наблюдали перед собой заросший высокой густой травой луг с пасущимися на нем двумя стадами коров – одним стадом побольше, другим – поменьше. За лугом виднелось поле, на котором колосилась подрастающая пшеница, а за полем – деревня. Размерами деревня в несколько раз превышала встретившуюся им двумя днями ранее, и насчитывала как минимум несколько сотен дворов. В такой большой деревне уже мог располагаться и постоялый двор, и рынок, на котором можно было закупить продукты и товары. Литу больше всего интересовали одежда и оружие – без своего любимого лука она чувствовала себя голой. Да и штаны девушка твердо намеревалась себе приобрести – ее старый костюм вместе с ботинками Один все же сжег, сказав, что он не только не подлежит восстановлению, но и наверняка слишком хорошо знаком ее врагам – ведь именно в нем Лита прорывалась через границу и убегала от поисковых команд тайной канцелярии Шанары.
В этой деревне, как и в прошлой, картина в точности повторилась –
Трактир занимал почти половину первого этажа дома и оказался на удивление большим и чистым. В зале нашлось место для десятка крупных массивных деревянных столов, за каждым из которых могло вольготно разместиться шесть человек, а если потесниться и сдвинуть к столу еще пару лавок вдобавок к уже имеющимся – то и все десять–двенадцать. В глубине зала за прилавком уютно устроился полный пожилой трактирщик, что–то увлеченно пересчитывающий. Не иначе как выручку…
Время для трактирщика было неудачным – обед давно уже закончился, а ужин еще и не думал начинаться – солнце стояло высоко и все жители деревни находились в поле или занимались домашними делами. Однако деньги он пересчитывал неспроста – обычно пустующие в это время, некоторые столы все же оказалось занятыми. Точнее, занято было два стола – за одним пировала пятерка заросших многодневной щетиной мужиков в форме шанарских солдат, а за другим устроился шанарский священник с помощником и двумя телохранителями. Лита вздрогнула и попятилась – эти люди оказались здесь неспроста, они явно явились в деревню по ее душу. Наверняка король Вериан отдал указание перекрыть всю западную границу королевства, чтобы не допустить проникновения на свою территорию занаданской колдуньи. И эта пятерка солдат с приданным ей священником, способным распознать в ней магиню, однозначно являлась частью заградительного кордона.
Пока девушка раздумывала, как лучше поступить – сбежать по–тихому, или прорываться с боем, уничтожив и солдат, и священника, Один одним махом разбил все ее планы. По–хозяйски зайдя в трактир, мужчина, отставив в сторону руку с посохом, зычным голосом проорал:
– Хозяин! Есть хочу! Еды мне и моей женщине! Мне – мяса, гарнира хорошего побольше, вина – самого лучшего. Ей – тоже… чего–нибудь принеси, что там обычно женщины едят. Особо только не усердствуй – женщин много кормить нельзя, растолстеют. И пошевеливайся – я голоден.
– Будет сделано, господин…
Не ответив, и больше не слушая пояснения трактирщика, Один гордо прошествовал к свободному столу в глубине зала и сел спиной к трактирщику, но так, чтобы в поле зрения попадали и солдаты, и священник с охраной. Литаная благоразумно села лицом к мужчине, развернувшись к остальным посетителям трактира спиной. Оживленные разговоры за столами стихли сразу же, как только Один произнес свой краткий монолог, и явно не спешили возобновляться. Наконец, от занятого солдатами стола поднялся один человек и не спеша направился к столу, облюбованному путниками. Подойдя, солдат, являющийся, похоже, старшим пятерки, сел на край скамейки, уже занятой Литой, и, глядя прямо в глаза Одина, спросил у него:
– Позволите поговорить, господин?
– Ты аристократ? – брезгливо переспросил Один.
– Нет, господин…
– Тогда пошел прочь! И не смей ко мне приближаться – от тебя воняет, как от паршивого козла. Начальника своего зови – с ним общаться буду. Если он благородный, конечно, а не жалкий вонючий смерд, как ты.
– И со святым отцом не будете общаться? – презрительный тон мужчины, казалось, никак не задел солдата.
– Святого отца зови, – согласился Один. – Тот, кто действительно достиг святости еще при жизни, достоин как минимум уважения.
Солдат молча встал и, отойдя, вернулся на свое место. Одновременно из–за второго стола поднялся священник и, пройдя по проходу, сел напротив Одина, который, вперив в служителя тяжелый взгляд, небрежно кивнул и сказал:
– Приветствую служителя высших сил. Не откажетесь разделить со мной скромную трапезу? И, кстати, как к вам обращаться? Я имею в виду ваше имя. И просветите заодно, чьим слугой вы являетесь и чью волю несете людям.
– Отчего же не разделить? Разделю, конечно же. Имя мое – Фарас, но можете обращаться ко мне «святой отец» согласно моему сану. А служу я Дирою, создателю всего сущего в этом мире.