Лестница грез
Шрифт:
Ах, девчонка высока, и красива, и стройна,
Не заметила седого моряка.
– Теперь, Олька, я, - воскликнула Галка.
– Запоминай.
Возвращался капитан, как влюблённый мальчуган,
К своим брошенным в кусты бычкам.
Но хвостатые коты съели все его бычки,
И остался он голодным, капитан.
– Ничего себе - голодным, весь холодильник забит, - среагировала я на Галкин экспромт. Мы еще долго дурачились, но стишки всё никак не получались, примитивные какие-то, наконец нам надоело, и мы завыли песенку про
Так наливай, чайханщик, чай покрепче.
Много роз цветет в твоём саду.
За себя сегодня я отвечу,
За любовь ответить не смогу...
Мне всегда доставляло удовольствие, просмотрев очередной фильм, наиграть по памяти мелодию из него и горланить, правильно-неправильно - значения не имело. Вот и сегодня, вернувшись домой с пляжа, начала мурлыкать песенку про капитана, пытаясь втиснуть в нее наши с Галкой корявые строчки. Бабка, хорошо знавшая все настоящие слова, заругалась: что за хохма, зачем такую песню портишь, дед ведь как ее любил. А мне было смешно и радостно. Как всё-таки приятно, когда в двадцать лет кого-то покоряешь наповал. Как он на меня смотрел! Какие у него глаза! Как у того кота, который сожрал его бычки, хорошо еще, что кошки пиво не пьют. Рассказать бабке, похвастаться? Нет, не буду, воздержусь, с моими предками шутки плохи, не поймут, еще скандал закатят.
В общем, через несколько дней забылся и моряк, и его добыча. Я вечером выфрантилась и поплентухалась к подружке - пора в таком прикиде в центре себя выгулять, мы же собирались тогда с Галкой на Приморский бульвар, да капитан перебил. Мне ничего пока не надо, кроме как наряды показать. А почему только наряды? А я сама? Вот какая я! Смотрите, любуйтесь, завидуйте!
Да, это я! Мне двадцать лет! Я не хожу по этой грешной земле, я летаю над ней. И первые жертвы моей неотразимости уже есть. Хочется покорять, нравиться всем. Пусть видят, как я хороша! Какая классная у меня фигура! Смотри, как вон тот парень пристально за мной наблюдает, весь изворачивается, чтобы лучше разглядеть. Явно хочет подрулить. Пусть только попробует, так и получит от ворот поворот.
Галки дома не оказалось, умотала без меня. Куда бы это, утаивает от меня, подружка называется! Осталась я с большим носом, как говорит моя бабка. Идти к Лильке Гуревич или Фатиме, потом с ними куда-нибудь переться что-то нет желания, будут нагружать меня своими проблемами. Приморский подождет, посижу в своем дворе, покурю с мальчишками, в пинг-понг поиграю.
И надо,же. Едва так про себя решила, а навстречу, чуть ли не нос к носу, капитан плывёт, никак не перебежать на другую сторону улицы. Он от радости в ладоши захлопал.
– Здравствуйте, милое создание. Такой девушке, как ты, ходить без конвоя опасно, хороший рулевой нужен.
– Это неизвестно ещё кому грозит опасность,- моментально парировала я.
Он как рассмеётся:
– Молодец, внучка капитана! Далеко плывёшь? Домой? А может, куда-нибудь сходим?
– Я со взрослыми дядями не гуляю, рановато ещё.
– Оглянуться не успеешь - поздно будет. Это только кажется, что молодость долгая. Я себя только в качестве охраны предлагаю.
Что это я кипячусь? Уже ведь совсем не маленькая. Мне всё равно делать нечего. Лето летит, после экзаменов две недели промелькнули как один день, а так толком никуда еще не выбралась. Про себя решила: не шастать же с ним по Дерибасовской, ещё Леня, мамин брат, или еще кто-нибудь узреет.
Но капитан предложил послушать у него дома музыку. Наивный в свои дремучие годы, за кого он меня принимает?
– Спасибо, мне музыка в музыкальной школе надоела. Я сама концерт могу исполнить по заявкам телезрителей.
Он смеялся, смеялась и я. Стало так весело. Мы оба понимали, что просто играем в какую-то загадочную игру, и внутри у меня проснулось соперничество: кто кого переиграет.
– Тогда вместе поужинаем. Какой предпочитаешь ресторан?
– Мы девушки скромные, неиспорченные, по ресторанам не шляемся, в основном по кустам, - от своей неудачной хохмы я смутилась, а капитан, наоборот, оживился. А он симпатичный, когда улыбается, даже молодеет.
– Что ж, придётся и мне молодость вспомнить. По кустам так по кустам».
– Извините, Всеволод Иванович, я неудачно пошутила.
– А я нет. Не могу припомнить, когда последний раз вот так просто гулял по улице, да ещё с такой коварной собеседницей.
– Наверное, до моего дня рождения.
Он остановился:
– А ведь ты, Оленька, недалека от истины, может, даже и раньше. Я ведь войну прошёл, с четырнадцати лет на флоте. А после войны плавал, учился. Особенно ухаживать за девушками не было возможности. Так всё пролетело, всё думал, успею...
– Так вы, выходит, настоящий морской волк?
– Не знаю, как насчет волка, но море - вся моя жизнь, я другой не знаю.
– И мой дедушка тоже, - я глубоко вздохнула, веселость мигом улетучилась.
– Он ничего в жизни кроме воды и шторма за бортом не видел. Через три войны прошёл, и все на море. Тонул, горел, чудом спасся. Оно его вторая родина.
Незаметно мы добрались до Аркадии. Разговор то клеился, и тогда оба живо включались в него, находя общие темы, чаще всего связанные с морем, Одессой, либо умолкали, думая каждый о своем. Я все пыталась разгадать тайну жизни Всеволода Ивановича - пока что он не очень приоткрывал ее, так, общими штрихами. Ну и я не буду распространяться.
– Не знаю, как ты, Оля, а я очень жрать хочу, - как-то по-простому, совсем неинтеллигентно выразился капитан.
– Целый день учился, повышал квалификацию, перекусить некогда было. Пошли в ресторан. Боишься, нас увидят, что-то нехорошее подумают? Я соображу, что сказать: вот собираюсь на тебе жениться. Не возражаешь?
Он озорно посмотрел на меня, и взгляд был такой теплый, теплый. Этот совсем чужой и взрослый мужчина так умел расположить к себе, что мне вдруг почудилось, что я знаю его тысячу лет. Мы поднялись на освещённую балюстраду и вошли в зал. Он был полностью заполнен, я немного стушевалась и машинально сделала шаг назад, наступив своему кавалеру на ногу. Всеволод Иванович по-хозяйски огляделся вокруг и, подхватив меня под руку, уверенно подвёл к дальнему, у окна, столику, за которым сидели какие-то мужчины.
– Пришвартоваться к вам можно? Я не один, с дамой сердца, - и для убедительности, что ли, поцеловал в щечку. От внезапности у меня мурашки по телу побежали. Мужчины уставились на меня, как будто никогда в жизни женщин не видели.
– Что за разговор, Всеволод Иванович, конечно, проходите, - они засуетились, повскакивали со своих мест, где-то раздобыли два стула и усадили нас. Я оказалась у самого окна, оно было приоткрыто, задувал приятный ветерок, не так душно. Да и как с капитанского мостика хорошо все наблюдалось.