Лестница из терновника. Трилогия
Шрифт:
– Смотри, Горту, - говорит другой боец, - эти, беловолосые - язычники. Позор.
Наши девочки превращаются в валькирий прямо на глазах - их руки тянутся к эфесам сами собой. У Эткуру багровеет лицо.
– А ну молчать!
– рявкает он, перебив Анну, не успевшего что-то сказать.
– Не сметь рассуждать в присутствии Пятого Львёнка Льва, собаки! Отребье! Я тут решаю! Лев Львов - отец мне! Я решаю!
– Да это - враньё, - говорит пожилой боец из местных и тычет пальцем в Эткуру.
– У Львёнка Льва -
– Ты, брат - пока брат - слушай, - говорит пожилому Анну, останавливая Эткуру, схватившегося за меч.
– Ты Львёнка Льва оскорбил. За такое - смерть. Мои люди убили бы тебя, если бы не земли приграничные. Я знаю - вы живёте в тревоге. Но - ты оскорбил. Напрасно. Знаешь Печать Прайда?
Печатью Прайда отмечено оружие, она же вычеканена на упряжи. На рукоятях мечей - священные львиные головки. Но ни они, ни Печать Прайда никого не убеждают: я вижу, что местные вояки сходу ввязались бы в стычку, будь нас меньше.
– Враньё, - повторяет пожилой.
– Что - печать... Львёнок - виден в повадках. Какой Львёнок возьмёт в свиту девок? И безбожных тварей?
– Это сказано верно, - говорит бритый.
– Вас всех надо убить?
– спрашивает Элсу.
– Вы предаёте Прайд?
– Если ты вправду из Прайда, то ты и предал Прайд, - говорит бритый.
– Это твоя рабыня? Да? С открытым лицом, без знаков Прайда, с оружием...
– Ты - сволочь, - в тихой ярости говорит Кору.
– Сволочь, разнеженная без войны, волк, живущий в господском доме. Ты ничего не знаешь. Смерть - за оскорбление Маленького Львёнка, лучшего из всех.
Заговорившая девочка воспринимается здешними волками, как Валаамова ослица. С одной разницей - Валаам прислушался к ослициным словам.
– Собака!
– скорее удивлённо, чем злобно восклицает бритый и тянет меч из ножен.
– Паршивая сука! И твой... ряженый... да я сам его...
И Кору всаживает ему в переносицу метательный нож. Я даже не успел проследить, когда и как она его достала.
– А, измена!
– кричит пожилой в ярости и ужасе. Его товарищи хватаются за мечи.
Всё. Драка.
– Стойте!!
– голос у Анну такой, что его жеребец прижимает уши. Да, так можно командовать войсками.
– А ну стоять, псы! Оружие - в ножны. Я тебе сказал, сын свиньи, оружие в ножны! Я всем приказал! Ты, старик. Проводишь меня и моих людей к Львёнку Хотуру. С него - отдых людям и корм лошадям. А что делать с тобой - решит твой господин.
– Что со мной делать...
– бормочет пожилой.
– Измена же... девка убила Инху...
– Оруженосец Маленького Львёнка, любимого сына Льва Львов, - говорит Анну презрительно.
– Повтори. А не девка. Поехали.
Местные мнутся. Наши блестят глазами и так и не убирают рук с эфесов.
– Оруженосец... женщина...
– Ты что, забыл, старик, что смерть - за оскорбление Прайда, за оскорбление Львят?
– продолжает Анну.
– Что Львята решают, Львята из Прайда, а не волки? Мне надо было не удерживать людей, да? Чтобы вы передохли тут все?
– Это мудрое слово, слышь, Ориту, - робко говорит молоденький местный.
– Они бы могли всех убить... их больше.
– Трус! Шакалёнок!
– вопит Ориту на молодого, замахивается.
Наш Лорсу перехватывает его руку:
– Не позорься, старик. Сам боишься - сам называешь младшего трусом?
– Не понимаю!
– восклицает парень в "бандане".
– Не понимаю, как это возможно! Не похоже ни на что, не видел я такого никогда...
– Довольно, всё!
– командует Анну.
– Старик, ты меня слышал?
Местные укладывают труп бритого на седло. Косятся на Кору с ненавистью и страхом. Кору профессионально оценивает обстановку, прикрывая Элсу, как телохранитель.
– Оэ...
– бормочет Юу.
– Хорошо начали, Анну.
– Хорошо, - говорит Анну спокойно и жёстко.
– Один труп. Могло быть больше.
– Мой добрый друг жалеет своих братьев, - говорит Ар-Нель.
– Даже если братья морально готовы перерезать ему горло. Это очень и очень добродетельное поведение, я восхищён тобой.
– Да, они - братья, - говорит Анну.
– Братьев не выбирают.
– Этот старик - он виноват, - говорит Эткуру и морщится.
– Он - провокатор.
– Их Львёнок решит, как с ним быть, - режет Анну.
– Львёнок в ответе за своих людей.
Местные разворачивают лошадей. Мы отправляемся в резиденцию хозяина этих мест.
***
Ри-Ё подошёл к Второму Господину Л-Та в конюшне Дворца, перед самым отъездом.
Надо было раньше, но раньше у Ри-Ё не хватало смелости. Пришлось здорово собираться с духом. Тем более, что Учитель мог и не взять своего пажа с собой - а тогда и разговаривать с Князем не понадобилось бы.
Князь перестал бы участвовать во всей этой истории, занятый делами посольства. А Ри-Ё уехал бы в Э-Чир, не остался бы в имении Учителя, конечно - и так благодеяний предостаточно. И всё бы само собой кончилось.
Но вышло иначе - что теперь раскладывать порванные страницы так и сяк?
Князь ведь тоже мог и не выслушать. Полное право имел, если уж быть до конца честным перед самим собой. Ри-Ё прекрасно понимал, что Князь мог терпеть его поблизости только из-за Учителя. Потому что Уважаемый Господин Ник, святой человек - совсем особая статья. К его мнению прислушивается и Государь.
А значит, разговор, в сущности, может кончиться как угодно.
И начинать этот разговор Ри-Ё было неловко до слёз. Но Князь посмотрел вопросительно - заговорить пришлось.