Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры

Коул Ричард

Я был шокирован обвинениями Энгера. Даже если Пейджи и наркоман, значит я тоже. Мы оба принимали до черта кокаина. Но я не был готов принять факт, что у меня проблема и думал, что у Пейджи также нет проблем. Если бы мы были честными перед собой и посмотрели непредвзято на своё поведение, то смогли бы избежать множества страданий на пути.

Часть 20

40. Кому закуску?

В канун Нового года я пообещал себе, что 1974

год будет лучше. Ограбление в Нью-Йорке постепенно забывалось, но очень тяжело. Я не думал об этом каждый день, во многом благодаря выпивке и кокаину. Но когда оно всплывало в памяти, я погружался в меланхолию.

Однако, новый год должен был быть многообещающим. Я повстречал молодую женщину по имени Мэрилин, прекрасную актрису и бывшую модель «Плэйбоя». Она была доброй, чувствительной, творческой личностью с прекрасным чувством юмора. И внешность не вызывала отвращения. Я нуждался в заботе, и она заполнила пустоту в моей жизни. Мы полюбили друг друга и вскоре заговорили о свадьбе.

Когда я познакомил Мэрилин с семьёй, моя маленькая ирландская мамочка сделала такой вывод: «Чёрт побери, у тебя было много женщин, пора остепениться. Судя по виду твоей невесты, мужчин у неё хватало. Удачи вам обоим!»

Мама никогда не была дипломатичной. Лицо Мэрилин стало таким кислым, словно она съела лимон; мне стало стыдно за маму. Мне кажется, мама ей никогда не нравилась.

1973 год подходил к концу, мы с Мэрилин назначили дату свадьбы — 2 января. Я купил серый костюм, договорился о регистрации в Кэкстон-Холле. Я был так счастлив, что жизнь снова входит в колею.

Свадебное торжество прошло в клубе «Плэйбой», присутствовали члены Led Zeppelin, The Who и Bad Company. Для этого потребовалось нанять тридцать человек из службы безопасности, чтобы высокие гости чувствовали себя в безопасности. Охрана так здорово сработала, что не пускала владельца клуба Виктора Лоунса, пока я не вмешался.

На церемонии бракосочетания регистратор — лысый коротышка с редкими зубами — посмотрел на знаменитостей позади меня и вскрикнул:

— Ой, можно взять у вас автограф, сэр?

Я подумал, что он говорит с Пейджи или с Китом Муном. Но он прошёл мимо них и подал ручку с бумагой Лайонелу Барту, автору мюзикла «Оливер!».

— Рок-музыкантов поставили на место! — пошутил я с Питером.

Роберт Гейнс Купер, производитель игровых автоматов, живший в моей деревне, предоставил на свадьбу шесть своих Роллс-ройсов модели Фантом. Само торжество — подарок от Питера. В тот день я так напился, что без конца повторял, как я ему благодарен.

Как остепенившийся человек, я подумал, что стоит переосмыслить свою профессиональную карьеру. Led Zeppelin начало года проводили в студии, записывая шестой альбом, планов на гастроли не было. Питер попросил меня съездить в Штаты с Мэгги Белл. Я знал, что в Лондоне работы было немного, но мне нравилось жить в Великобритании, там были мои друзья. И я решил открыться другим возможностям.

Тем временем, после свадьбы Питер Грант созвал пресс-конференцию, объявив, что Led Zeppelin

формируют собственный рекорд-лейбл, Swan Song. Пятилетний контракт с Atlantic Records подошёл к концу, и Питер с Джимми верили, что собственная компания даст им больший творческий контроль — а возможно и большую финансовую отдачу.

За прошедшие годы другие музыканты — включая The Beatles и Stones — создавали собственные звукозаписывающие компании, чаще всего, чтобы потешить эго. В случае Led Zeppelin создавалось впечатление, что и они тем самым решили раздуть свою значимость. На пресс-конференции они пели себе дифирамбы и ставили амбициозные цели. Тем не менее, Джимми отметил:

— Это всё не из-за самомнения. Мы планируем записывать и поддерживать других музыкантов, не только Led Zeppelin.

Вскоре новый лейбл заключил контракты с Bad Company, певицей Мэгги Белл и группой Pretty Things, они также искали и новые таланты.

Дэнни Голдберга переманили из «Солтерс, Роскин и Сейбинсон» управлять новой компанией из небоскрёба на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке. Офис в Лондоне открыли на Кингз-роуд. Затем начались вечеринки. Для празднования основания «Swan Song» мы слетали в Штаты. Приёмы провели в отеле «Four Season» в Нью-Йорке и «Бел-Эйр» в Лос-Анджелесе.

По дороге в Нью-Йорк мы сильно пили, но Бонзо установил рекорд высшего разряда. Джин с тоником. Вино. Несколько бокалов шампанского. Он один не давал присесть стюардессе все семь часов полёта.

Часа через четыре Бонзо так напился, или ему было слишком лень, чтобы сходить в туалет. И он не придумал ничего лучшего, как напустить в штаны, и продолжить пить.

Вскоре сидеть в моче стало неуютно.

— Хватит с меня, — сказал он, поднялся и быстренько проскочил мимо меня по направлению к эконом-классу. Пока он шагал по проходу, большие мокрые пятна вызвали смешки пассажиров, но ему было наплевать.

Бонэм встал перед Миком Хинтоном, безмятежно читавшим «Спортс Иллюстрейтед»:

— Мик, ты мой ассистент, правильно?

— Верно.

— И ты должен делать, всё, что я попрошу, так?

— Так.

— Я хочу тебя отблагодарить и дать тебе своё место в первом классе до конца полёта. Ты заслуживаешь лучшего отношения. Ты полетишь первым классом, а я займу твоё место! Садись на место 3А.

Мик обрадовался:

— Это так чертовски мило с твоей стороны, Бонзо. Замечательно.

Мик встал, похлопал Бонзо по плечу и пошёл в салон первого класса.

— Извини, Ричард. Дай я пролезу на место Бонзо. Он разрешил.

— Мне кажется, тебе потребуются водонепроницаемые штаны, — ответил я. — А то плюхнешься в писсуар.

Мик посмотрел на сиденье и побледнел.

— Это то, что я думаю? — спросил он.

Не успел я ответить, как стюардесса объявила, что пассажиры должны занять свои места, поскольку самолёт вошёл в зону турбулентности. Мик расположился, как мог, но до конца рейса ёрзал и не находил себе места. По салону первого класса распространился аромат, исходивший от места 3А.