Лестница в небо, или Рассказ очевидца
Шрифт:
* * *
Я усмехнулся своим воспоминаниям и вернулся к своей теме, которая не давала мне покоя. Я не мог поверить в свою ненужность и поэтому искал свое предназначение в этом мире.
– Если я не могу помочь себе, – размышлял я, – значит я должен помочь другим. Тем, кому еще под силу что-то изменить.
Так я думал и все сходилось к одному. Я должен был донести людям всю правду о жизни после смерти, о жизни после жизни. Донести ее не навязчиво, как интересную мысль, о которой стоило задуматься.
– Эх! Если бы я был писатель! – Мечтал я. – Я бы смог написать большую книгу. И если бы хоть один человек мне поверил – я бы был счастлив. Но я не писатель и не журналист. – Сожалел я.
Но я не унывал и не опускал руки. Я продолжал собирал интересные факты и случаи из жизни людей и своих наблюдений. Я не верил в свою ненужность в этом мире, я не верил и в то, о чем говорил Алексей… Я не хотел быть простым наблюдателем в этом мире, я хотел помочь тем, кому это еще было возможно. Поэтому я искал и прорабатывал свои возможности.
Я был очевидцем реальных событий, которые на земле считали мифами и выдумками. Я видел и знал то, что простому человеку было не доступно и поэтому я должен был найти способ донести людям свой рассказ. Донести так, чтобы человек помнил не только о смерти, а и о настоящем, которое готовит его будущие.
Глава 16.
Сегодня утром после традиционного облета города, я остановился во дворе родительского дома. Обычно я пролетал это место и приземлялся на крыше высотного здания, откуда передо мной расстилалась красивая панорама приморского города. Но сегодня меня что-то остановило в знакомом дворе и я, расположившись на детской площадке, с грустью посмотрел на «раскопки» коммунальщиков.
– Ну, как всегда! – Произнес я. – Наступают холода, а мы трубы меняем…
У подъезда остановилось такси и хриплый голос Высоцкого пропел мне в открытое окошко:
«Стал метро рыть отец Витькин с Генкой.
Мы спросили: «Зачем?» – Он в ответ:
Мол, коридоры кончаются стенкой,
А тоннели выводят на свет!» …
Я ухмыльнулся и, глядя на ржавые трубы у разрытого котлована почему-то вспомнил случай из далекого детства.
Это случилось еще тогда, когда мы с родителями проживали в новом районе, на окраине города. Мне было тогда лет девять, а может и того меньше. Помниться за нашим домом укладывали большие трубы, то ли это был газопровод, то ли они были под воду, но диаметр у них был большим, и мы с мальчишками без особого труда пролезали через них, собирая всю ржавчину, хранившуюся у них внутри. Трубы были метров по восемь – десять в длину, но когда секции начали сваривать между собой, длина трубы заметно увеличивалась. Теперь далеко не каждый мальчишка мог справиться с тоннелем длинною в пятьдесят – шестьдесят метров. Я тоже не решался преодолеть это расстояние, ссылаясь
Я долго ходил над трубой и, меряя ее шагами, обещал себе, что обязательно пролезу через нее. Каждый раз я оттягивал свою попытку, в надежде, что не сегодня завтра ее сбросят в траншею и моим обязательствам перед собой будет оправдание. Но время проходило, а труба по-прежнему оставалась лежать на насыпи у траншеи.
И вот однажды, возвращаясь из школы, я заметил, как к траншее подогнали трубоукладчики, а рабочие готовили трубу к спуску. В душе что-то неприятно заныло, и облегченно вздохнуть не получилось. Наоборот – мной овладела непонятная тревога.
– Завтра ее закапают. – Произнес я и не весело улыбнулся.
– Я не выполнил свое обещание. – Упрекнул я себя.
И хотя ребята давно уже потеряли интерес к трубе и совсем забыли о моем обещании, мне было грустно и стыдно. Подавленный и совсем не веселый я ушел домой.
Всю ночь я думал о своем поступке. Я понимал, что обманул сам себя, ожидая такой развязки.
– Я струсил. Я трус! – Ругался я.
Пол ночи я казнил себя за свою слабость, а к полуночи я уже был готов пролезть через трубу. Я не мог дождаться утра, я боялся, что трубоукладчики опередят меня и сбросят ее в траншею.
В шесть утра я уже был на ногах.
Я сообщил родителям, что решил заняться спортом и от ныне по утрам буду бегать по районному скверу. Они приятно удивились, а я вышел из дома. Обнаружив трубу на месте, я облегченно вздохнул и не раздумывая полез в нее. Я прополз метров десять, не ощущая усталости. Мне казалось, что ползти было совсем не трудно и я, продвигался вперед, мысленно отсчитывая метры.
– Думаю, что две секции я прополз? – Размышлял я. – А вся труба будет где-то метров шестьдесят. Значит мне осталось еще метров пятьдесят. – Подумал я и остановился, чтобы немного передохнуть.
Вдруг по трубе что-то громко стукнуло и глухой грохот, будто выстрел из пушки, пролетел у меня над головой.
– Это рабочие. – Догадался я и прислушался.
За стенками трубы было тихо, а я подумал:
– Надо спешить, а то трубу сейчас опустят в траншею, и я не успею вылезти из нее.
Я пополз дальше и заметил, как больно заболели локти на моих руках. Дышать стало трудно, а в трубе почему-то стало тесно. Мне показалось, что с продвижением труба становилась только уже и уже. Движения мои затруднялись, а пульс сильно стучал в висках.
Через пять метров я остановился и обреченно произнес:
– Все, я застрял…
Я не мог поднять головы и не мог пошевелить руками. Тело мое, как будто взбухло, превратившись в живую пробку. Меня окружала полная темнота, а зловещая тишина резала слух. Безуспешно дернувшись вперед, мной овладела паника и я закричал. Я не слышал сам себя и не видел своего тела, я весь дрожал, а холодный пот заливал мне глаза. Сделав еще несколько хаотичных движений, я услышал, как сильно заколотилось сердце в моей груди. Оно стучало так громко, что его звук вылетал наружу и, ударяясь о стенки трубы, долгим эхом пролетал по тоннелю.