Лестница в небо. Том 2
Шрифт:
– Узумаки... А знаешь, о чем я мечтал в детстве? Мне всегда хотелось летать... и дождь из помидоров!
Я ошарашенно уставился на Учиху. Уж не повредился ли тот умом от пережитого? Не очень удачное место для обсуждения детских фантазий!
А Саске продолжал:
– Сегодня... я исполнил первую часть мечты. И, чтобы исполнить вторую... я заберу ее у тебя!
Мне вдруг представилась сюрреалистическая картинка - Саске, темной звездной ночью уходящий с
Эта мысль так меня развеселила, что я фыркнул:
– Забиралка не выросла! Ты сначала доживи!..
И осекся, увидев на лице Саске - отражение собственной улыбки.
– Узумаки...
– продолжил Учиха.
– Перед тем как я умру... я хотел, чтобы ты знал. Наруто очень повезло с семьей...
На последних словах он все-таки не выдержал и потерял сознание. Из-за пределов поля зрения к нему метнулась черно-оранжевая тень - Тоби не хотел терять верного клеврета так просто. На миг мне показалось, что даже его маска с дырой до сих пор сохраняет на себе выражение эпического обалдения от происходящего.
Тоби выхватил Учиху у меня из-под носа и задал стрекача, по пути закручиваясь в спираль и исчезая, а я вздохнул - рыжему талдычил о нашем родстве сотню раз, а этот сам догадался - и остался смотреть ему вслед. Не то чтобы я не мог ничего сделать - скорее, не хотел. И с этим еще предстояло разбираться.
Вдруг со стороны дерева раздался треск. Кусок все еще горящего ствола рухнул в воду, подняв тучу брызг и пара и из открывшейся дыры вывалился третий участник.
Данзо где-то потерял свою конечность с шаринганами и теперь на ее месте торчала серая коряга. Правый глаз тоже был закрыт - противоестественный союз Учихи и Йоко (и не надо убеждать меня в обратном! Не отдам!) выбрал его жизненный лимит до конца. Некогда белые, а теперь обугленные бинты волочились за ним кандалами. Данзо рухнул в воду и пополз вперед, цепляясь за пока что близкое дно уцелевшей рукой. Я развернулся и неторопливо зашагал следом.
Ползущее тело тем временем добралось до камня, каким-то чудом не стертого исполинским раскаленным ластиком и возвышавшегося из воды. Данзо вскарабкался на него, с трудом цепляясь за сглаженные края, выдохнул и огляделся. И в этот самый момент перед ним возник я.
Мы встретились взглядами и Старейшина прохрипел:
– Комура... Теперь, наконец, ты поможешь мне?
Я продолжал молча рассматривать его. Говорить было надо, но сказать было совершенно нечего...
– Есть ли предел вашему цинизму, Данзо? Вы просите помощи после того, что вы сотворили со мной, с Наруто, после всего того, что... Ай, что уж там, долго перечислять, - отмахнулся я.
– Вы не позволили Наруто даже взять фамилию отца, чтобы память о Йондайме хоть как-то поддержала его! А о
– Ты что, идиот? Или и правда не знаешь?
– удивленно проскрежетал старик.
– Твои мать и отец даже не были женаты! Фамилию джинчуурики дали по закону! А вы оба с ним - настоящие убл...
Он осекся - видимо, сообразив, что не в его положении бросаться привычными оскорблениями. А я покачал головой:
– Вот, значит, как? Мое мнение о Минато упало еще ниже. Добиться внимания самой лучшей женщины на свете, влюбить ее в себя, а потом до самой смерти бегать от ответственности - это далеко не каждый сможет. Что же до вас, Данзо...
Старик заглянул мне в глаза, и прочитал там свой приговор. Старейшина вдруг криво ухмыльнулся, приподнялся и рванул одежду на груди:
– Ура Шишо Фуиндзюцу! Раз мне придется сдохнуть здесь, то я заберу тебя с собой!
На груди Данзо возникла четырехлучевая звезда, составленная из простых параллельных полосок. Из них мгновенно хлестнуло фонтаном нечто, больше всего похожее на чернила, и укрыло нас обоих куполом.
Старик ухмылялся, глядя на меня. Можно было сделать многое - убраться из зоны действия странной печати Хирайшином, убить его немедленно... Но какое-то странное чувство вдруг зашевелилось в душе. Я шагнул к нему и улыбнулся:
– Знаете, Данзо... Раньше я много думал о том, кто вы - гениальный разведчик, потрясающий шпион, тайный властитель Конохи... И мне бесконечно стыдно, что так поздно я понял - вы просто властолюбивый дурак, забывший о долге. Руководить - это не ваше дело, за все время старейшиной вы не совершили ни одного хорошего поступка. Но, в знак уважения к вашим былым заслугам, последнюю вашу ошибку я вам все же объясню. Пытаться убить Узумаки печатью - это просто феерический идиотизм!
Я поднял руку, толкнул его в грудь и послал волну чакры... дернул за невидимые нити... в общем, сделал что-то, от чего звезда фуин вдруг развернулась лучами внутрь. Потоки чернил рванулись обратно, скрываясь в печати и по пути стирая руку... волосы... одежду... само существование командира Корня АНБУ, Старейшины Конохагакуре. Но до самого последнего момента глаз, устремленный на меня, отражал не страх смерти, не горечь поражения, а лишь безграничное удивление. Видимо, я сделал что-то не так...
Последняя черная клякса растворилась в небытие, а я все стоял и смотрел на то место, где только что стоял мой первый, и, надеюсь, последний лютый враг. До тех пор, пока за моей спиной не плеснули шаги по воде.
– Что теперь со мной будет?
– тихо спросила Тамаки.
Я обернулся: да уж, что бы вокруг ни происходило, девчоночью натуру, озабоченную прежде всего внешностью, переделать невозможно. Она по полной воспользовалась наличием в котловине воды - умылась, привела себя в относительный порядок и уже не выглядела как пыльная замухрышка, превратившись в испуганную, дрожащую, но все же милую девочку. По-моему, она была даже младше Карин.