Лествица, или Скрижали Духовные
Шрифт:
65. Известно мне и другое отступление оных зверей: оно бывает тогда, когда душа совершенно утвердится в греховных навыках. Пример этого мы видим на младенцах, которые, когда не дают им сосцов матерних, по долговременной привычке своей сосут пальцы.
66. Знаю еще и пятое бесстрастие, которое бывает в душе от многой простоты и похвального незлобия. По справедливости посылается таковым помощь от Бога, спасающаго правыя сердцем (Пс. 7, 11), и неприметно для них самих избавляющего от страстей, как и младенцы, когда с них снимут одежду, почти не примечают наготы своей.
67. Зла и страстей по естеству нет в человеке; ибо Бог не творец страстей. Добродетели же многие
68. Но что касается до чистоты, безгневия, смиренномудрия, молитвы, бдения, поста, и всегдашнего умиления: то сии добродетели выше естества. Некоторым из них научили нас люди; другим Ангелы; а иных учитель и дарователь есть Сам Бог Слово [15].
69. При сравнении зол должно избирать легчайшее. Например, часто случается, что когда мы предстоим на молитве, приходят к нам братия; мы бываем в необходимости решиться на одно из двух: или оставить молитву, или отпустить брата без ответа, и опечалить его. Но любовь больше молитвы, потому что молитва есть добродетель частная, а любовь есть добродетель всеобъемлющая.
70. Однажды, когда я был еще молод, пришел я в один город или селение, и там во время обеда напали на меня вдруг помыслы объядения и тщеславия. Но, боясь исчадия объядения, я рассудил лучше быть побежденным тщеславием, зная, что в юных бес объядения весьма часто побеждает беса тщеславия. И сие неудивительно: в мирских корень всех зол есть сребролюбие, а в монахах — объядение.
71. Нередко Бог, по особенному Своему промышлению, оставляет в духовных людях некоторые легчайшие страсти для того, чтобы они ради сих легких и почти безгрешных немощей много себя укоряли и тем приобрели некрадомое богатство смиренномудрия.
72. Кто в начале не жил в повиновении, тому невозможно приобрести смирения; ибо всякий, сам собою научившийся художеству, кичится.
73. Отцы утверждают, что все деятельное житие заключается в двух главнейших добродетелях: в посте и послушании. И справедливо; ибо первый есть истребитель сластолюбия, а последнее утверждает истребление первого смиренномудрием. Посему-то и плач имеет двоякую силу: истребляет грех, и рождает смиренномудрие.
74. Благочестивым свойственно давать всякому просящему; более же благочестивым — давать и непросящему, а не требовать назад от взявших, в особенности же когда есть возможность, свойственно одним только бесстрастным.
75. Будем непрестанно исследовать самих себя, в отношении ко всем страстям и добродетелям, чтобы узнать, где мы находимся: в начале ли, в середине или в конце.
76. Все бесовские брани против нас происходят от сих трех причин: от сластолюбия, от гордости, или от зависти бесов. Блаженны последние, всеокаянны средние, а первые до конца непотребны.
77. Есть некоторое чувство, или, лучше сказать, навык неутомимой терпеливости. Объятый оным не убоится когда-либо страдания, и не отвратится от него. Души мучеников, исполненные сим достохвальным чувством, удобно презирали мучения.
78. Иное хранение помыслов, а иное — блюдение ума; и елико востоцы отстоят от запад, столько последнее делание выше первого, хотя и несравненно труднее его.
79. Иное дело молиться против помыслов; иное — противоречить им;
80. По естеству невозможно, чтобы бестелесное ограничивалось телом; но для Создателя Бога все возможно.
81. Как имеющие здравое чувство обоняния могут ощущать ароматы, хотя кто и тайно их при себе имеет: так и душа чистая познает в других и благоухание, которое сама приняла от Бога, и злосмрадие, от которого совершенно избавлена, хотя другие сего и не ощущают.
82. Хотя не все могут быть бесстрастны, однако спастись и примириться с Богом всем не невозможно.
83. Да не овладеют тобою иноплеменники — оные помыслы, которые побуждают испытывать неизреченные судьбы промысла Божия и видения, бывающие людям, и тайно внушают безрассудное мнение, будто у Господа есть лицеприятие. Сии помыслы суть признаки и явные исчадия возношения.
84. Есть бес сребролюбия, который часто принимает лицемерный образ смирения; и есть бес тщеславия, который побуждает к раздаянию милостыни; тоже делает и бес сластолюбия. Если мы будем чисты от последних двух страстей, то не престанем творить дела милосердия на всяком месте.
85. Некоторые сказали, что одни бесы другим сопротивляются; а я удостоверился, что все они ищут нашей погибели.
86. Всякому духовному деланию, видимому или умственному, предшествует собственное намерение и усерднейшее желание, при Божием в оных содействии; ибо если не будет первых, то и второе не последует.
87. Время всякой вещи под небом, говорит Екклесиаст (Еккл. 3, 1). Изречение это объемлет и те вещи и делания, которые бывают в нашем священном жительстве. Итак, если угодно, рассмотрим, что каждому времени прилично и свойственно. Ибо известно, что для подвизающихся есть время бесстрастия, и есть время побеждения страстьми, по причине младенчества подвизающихся. Есть время слез, и время окаменелости сердца; есть время повиновения, и время повеления; есть время поста, и время принятия пищи. Есть время брани от врага — тела, и время погашения разжжения; время бури душевной, и время тишины ума; время сердечной печали, и время духовной радости; время учить и время учиться; время осквернений, может быть, за возношение, и время очищений за смирение; время борьбы и время твердого мира; время безмолвия, и время деятельности безмолвной; время непрестанной молитвы, и время нелицемерного служения. Итак, да не обольщает нас горделивое усердие, побуждая прежде времени искать того, что придет в свое время: не будем искать в зиме того, что свойственно лету; ни во время сеяния — того, что принадлежит жатве. Ибо есть время сеять труды, и есть время пожинать неизреченные дарования благодати. В противном случае, мы и в свое время не получим того, что оному времени прилично и свойственно.